Реплика
Шрифт:
Ленивая Корма работала на посту охраны, но ее обычно вызывали и на подмену при тестировании. У нее было фунтов двести лишнего веса, а лодыжки в жару распухали так, что могли сравняться толщиной со стволами пальмы в садике внутреннего двора.
– Вот те на! – как всегда, фыркнула Вот Те На.
Ее лоснящаяся коричневая кожа выглядела так, словно ее только что смазали маслом.
Пора! Большинство реплик уже убрались восвояси. Осталась лишь Сиреневый Ручей и Лира. Они обе не шевелились.
– Давайте я схожу, – предложила
Она тяжело дышала, как будто провалила тест. Вдруг Ленивая Корма заметит ее испуг? Нет. Конечно, она ничего не заметит. Медсестры, похоже, вообще не различают реплик. Лира помнила, как она в детстве таращилась на медсестер: ей хотелось, чтобы они посмотрели на нее, увидели ее по-настоящему, взяли на руки, обняли и сказали, что она красивая. Однажды ее на два дня посадили в изолятор за то, что она украла электронный пропуск медсестры Эм. Лира думала, что без пропуска та не сможет уйти и останется жить в Хэвене. Но, разумеется, медсестра Эм нашла способ улизнуть, а вскоре навсегда покинула Хэвен.
Но Лира привыкла к тому, что все уходят и покидают ее. И она радовалась тому, что ее не отличают от других. Кстати, и медперсонал, и доктора тоже были для нее, в принципе, одинаковы. Поэтому она и стала придумывать им прозвища.
Медсестры Вот Те На и Ленивая Корма повернулись и удивленно уставились на нее. Лира побагровела. Купероз. Она научилась этому, сызмальства прислушиваясь к врачам.
– Что оно сказало? – отчетливо произнесла Ленивая Корма. Она обращалась не к Лире, но та ответила.
– Оно может отнести, – сказала Лира, принуждая себя стоять неподвижно.
Когда она была маленькой, то никак не могла уразуметь разницы между «я» и «оно» и всегда их путала. Если она разнервничается, то может сплоховать! Но она все-таки предприняла очередную попытку.
– Я могу отнести бумаги в администрацию вместо вас.
Вот Те На прыснула со смеху.
– Иисус, Мария и Иосиф!
Но Ленивая Корма смерила Лиру тяжелым взглядом.
– Ты сумеешь дойти до администрации?
Лира кивнула. Она же из Хэвена. Она всегда будет жить в Хэвене. Множество помещений здесь заперты и запретны, доступны только по электронной карте и коду – сотни кабинетов и палат, куда она не может войти, тысячи закрытых дверей, за которыми маячат люди в белом и со шлемами на голове. Но она выучила наизусть расположение каждого коридора и знала с точностью до секунды, сколько времени потребуется, чтобы дойти от туалета до Кастрюли и обратно. Она запомнила все отделы и комнаты отдыха, лестницы и черные ходы – они не представляют для нее никакой загадки, так же, как выпуклости ее бедер и груди! Она невольно породнилась с ними, как со своей кроватью номер двадцать четыре (ведь койка всегда принадлежала ей!). Тонометр и латекс, инвакаровская Змеетрубка, Красные Шапки, Стеклянные Глаза – все это и есть Хэвен.
Ее друзья, ее враги, ее мир.
– Лира,
Она сейчас все испортит! И Сиреневый Ручей в курсе, где находится администрация! Про местоположение администрации известно каждой реплике. Сиреневый Ручей не может быть настолько тупой.
– Я быстро, – произнесла Лира, игнорируя Сиреневый Ручей.
– Доктору Саппо такое самоуправство не понравится, – поджала губы Вот Те На.
Доктором Саппо персонал Хэвена называл Бога, но исключительно тогда, когда он не мог их услышать.
А когда мог – то доктор Саперштейн или директор Саперштейн.
Ленивая Корма ухмыльнулась.
– Да мне плевать, понравится ему или нет, – заявила она. – У него-то нет мозолей размером с гору святой Елены! Да и вообще ему никто ничего не скажет, верно?
– А если оно… накосячит? – предположила Вот Те На. – У тебя будут неприятности.
– Не на… – попыталась возразить Лира и откашлялась, потому что из горла вырвался какой-то невразумительный хрип. – Я не накосячу. Я понимаю, что делать. Надо пойти на минус первый этаж в крыле А.
Сиреневый Ручей захныкала:
– Хочу в администрацию!
Медсестра Вот Те На хмыкнула и повернулась к Сиреневому Ручью.
– А эта пойдет со мной! – рявкнула она и, чуть-чуть понизив голос, добавила: – Коричневые мрут как мухи. Занятно, как по-разному на них подействовало, да?
Лира продолжала стоять как столб.
– Все потому, что они до сих пор ничего толком не сделали. – Ленивая Корма покачала головой. – Ох, хоть бы они правду говорили, что этой гадостью нельзя заразиться!
Ленивая Корма продолжала смотреть на Лиру, сощурившись и что-то мысленно прикидывая. Затем Ленивая Корма забарабанила пальцами по стопке результатов тестов, словно ответ мог просочиться прямо в кончики ее пальцев.
– Я же тебе говорила, что нельзя. Во всяком случае, шастать по институту… Я в Хэвене – с самого начала. Разве я похожа на покойника?
Сиреневый Ручей заревела – громко, пронзительно, навзрыд, как плачут реплики-младенцы в палатах наблюдения. Вот Те На грубо вздернула ее на ноги и выволокла в коридор. И лишь когда Лира перестала слышать всхлипывания Сиреневого Ручья, она осознала, что затаила дыхание.
Внезапно Ленивая Корма подвинула стопку бумаг на полдюйма вперед. Лира едва не подпрыгнула от напряжения.
– Возьми результаты, ступай в администрацию и нигде не останавливайся, – пробурчала Ленивая Корма. – Если спросят, куда ты идешь, не отвечай и двигайся себе дальше. Там сейчас, наверное, Вернер. Передай ему, что я тебя прислала.
Лира почувствовала, как подергиваются мышцы вокруг ее губ. Но если она будет радоваться слишком явно, у Ленивой Кормы появятся подозрения. Лира взяла стопку – даже шелест бумажных листов был великолепен – и бережно прижала свою ношу к груди.