Репортаж без места событий
Шрифт:
— Ольга Юрьевна, и что вы намерены теперь делать?
— Думаю, надо попросить Виктора, чтобы он последил за Климачевым. Если не обнаружится ничего подозрительного, мы сможем подключить его к операции «Колье». А Виктор при помощи своих старых друзей-афганцев сможет организовать квалифицированную слежку.
— Ольга Юрьевна, я тут еще немного подумал над этим делом, точнее, о Климачеве, — неожиданно сказал Кряжимский. — Если сотрудники правоохранительных органов — с нашей, конечно же, помощью — найдут награбленное, то среди других работ
— Но он сразу сказал, что подавать заявление в милицию не собирается, — напомнила я Кряжимскому.
— Другого выхода у него нет, — сказал Сергей Иванович. — Вы сегодня еще встретитесь с Виктором?
— Да, он повезет меня на вокзал, — ответила я. — Точнее, он отгонит мою машину. Я тогда и расскажу ему все.
— Придется мне при подготовке статей обойтись без фотографа, — с сожалением сказал Кряжимский. — Ну что ж, счастливого пути, Ольга Юрьевна!
Я попрощалась с Сергеем Ивановичем и тут же набрала номер телефона Климачева.
— Да, — раздался в трубке знакомый голос.
— Это Бойкова, — представилась я. — Владимир Вениаминович, не хотела вас беспокоить, но у меня к вам есть одна просьба. То есть даже не просьба, а совет, но боюсь, что вам это-то не очень понравиться.
— Что? — взволнованно спросил Климачев.
— Параллельно нашему расследованию ведется следствие по этому делу в милиции, — начала я. — Пока сотрудникам правоохранительных органов неизвестно, что кто-то пытается приобрести все работы Куницина. Но вместе с диадемой может быть обнаружен и кубок. Но ведь без заявления вы не сможете возвратить его.
— Почему? — удивился Владимир Вениаминович.
— Потому что вы не заявляли в милицию о пропаже, — объяснила я. — То есть в этом случае нет потерпевшего. Конечно же, сотрудники правоохранительных органов предпримут какие-то действия, чтобы выяснить имя хозяина, но думаю, что они свяжутся только с работниками музеев. В итоге получится, что расследование ничего вам не дает, кроме осознания того, что грабители задержаны.
— И что же мне делать? — растерянно спросил Куницин.
— Я советую подать вам заявление в милицию о пропаже, — повторила я. —" Хотя вы и не хотели этого, но, боюсь, другого пути у вас просто нет.
— Но у меня нет никаких документов, которые бы подтверждали, что кубок Куницина подарен мне, — напомнил Владимир Вениаминович. — Да и как я вообще докажу, что он когда-то был у меня в коллекции?
— Если вы не подадите сейчас заявления, то доказать вам это действительно будет сложно. В заявлении, кстати, вы можете упомянуть, что кубок выкраден вместе с документацией, так что это не вызовет никаких подозрений. У вас же остались кое-какие бумаги,
— Да, это есть, — растерянно пробормотал Владимир Вениаминович. — Хорошо! Я завтра же утром пойду в милицию.
— Советую вам обратиться в городской РУБОП, так как именно в этом отделе занимаются расследованием убийства Якушева. Сотрудникам в таком случае будет удобнее совместить два дела.
Владимир Вениаминович согласился, что это целесообразно. Договорившись обо всем, мы попрощались, и я отключила телефон.
Почти девять! Пора добираться на вокзал! Закрывая дверь, я вспомнила, что так и не отремонтировала дверной замок. Наверное, слесаря я вызову уже тогда, когда не смогу вообще открыть дверь.
Виктор как должное воспринял мою просьбу — понаблюдать за Климачевым. Я со спокойной совестью заняла свое место в пустом купе вагона и вскоре уснула под мерный стук колес.
Глава 8
Не знаю толком, сколько было времени, когда я услышала громкий стук в дверь купе, — спала я уже крепко. Молодые люди в форме, очевидно, уже давно стучали, так как, открыв им, я услышала недовольные голоса о том, что дверь купе должна быть открыта, если я не полагаюсь на свой слух.
Спросив у меня о наличии запрещенных к провозу вещей и получив отрицательный ответ, они приступили к осмотру вещей, проверив заодно удостоверение личности и билет. Сотрудники дорожной инспекции попросили у меня разрешения заглянуть в сумочку. Я согласилась. Особо бдительный отвинтил даже флакончик с жидкой подводкой для глаз.
— Что это? — спросил он, нюхая кончик кисточки.
— Подводка, — спокойно ответила я, так как бояться, что милиционеры найдут у меня наркотики, был глупо.
Сотрудник транспортной милиции немного смутился, видимо, он не подозревал о наличии такого хитрого прибамбаса для макияжа, и быстренько сложил обратно в сумочку-косметичку. Молодые люди пожелали мне счастливого пути и удалились. Я, несмотря на замечание, все же плотно закрыла дверь купе. Странно, что они так подробно изучали мой нехитрый багаж. К чему бы это, подумала я мельком, но через какое-то время снова уснула.
Поезд прибыл без опозданий, и я успела еще привести себя в порядок. Путешествие, как я считала, прошло отлично — никакого шума, докучливых спутников. Только эти сотрудники транспортной милиции.
В столице я ориентировалась хорошо, поэтому, выйдя с вокзала, ловить такси не стала, а села на автобус, который и подвез меня к зданию, где располагалась художественная галерея. Я решила сразу не обращаться к администрации, а посмотреть выставку изделий из драгоценных металлов, надеясь увидеть там и колье работы Николая Куницина. Приобретя билет в кассе, я прошла в выставочный зал, где толпилось несколько посетителей в сопровождении экскурсовода. Присоединяться к ним я не стала, сама разберусь.