Репортаж об убийстве
Шрифт:
– Что ж, у нас в запасе еще четыре дня, – спокойно отозвалась Корделия. – Посмотрим, как дела. Не исключено, что «Клэрион» даст тебе немного времени. Так что не стоит пока впадать в отчаяние. Уверена, что мы с тобой справимся. Мы просто обязаны справиться.
Позднее, когда они вернулись в отель и легли, Линдсей долго лежала, прислушиваясь к глубокому и ровному дыханию Корделии, которая заснула почти сразу. Самой Линдсей не спалось: ее пытливый ум снова и снова прокручивал факты и обстоятельства. Она точно знала, что где-то есть ключик к дверце, скрывающей тайну смерти Лорны Смит-Купер. Однако чем дольше она его искала, тем больше на себя досадовала. Проворочавшись
Стараясь не шуметь, она облачилась в джинсы и теплый свитер. Порывшись в сумке, Линдсей нащупала там связку ключей, принадлежавших Пэдди. А потом при лунном свете написала Корделии записку:
«Если, когда ты проснешься, я еще не вернусь, ищи меня в школе. Скорее всего, я буду в комнате Пэдди. Заезжай за мной на машине. Ключи в багажнике. Очень тебя люблю. Линдсей».
Подложив записку под будильник Корделии, журналистка тихо спустилась в холл, выскользнула из отеля и направилась на стоянку. Открыв багажник, Линдсей вынула оттуда тяжелые прочные ботинки и непродуваемую куртку, которые всегда держала там на всякий случай. Затем надела куртку и переобулась из кроссовок в ботинки. Сунув в карман карту местности, она открыла багажник и отправилась в дорогу.
Освещенная мерцающим лунным светом, Линдсей брела вверх по заросшим холмам пока не очутилась на вересковой пустоши, раскинувшейся у основания того самого викторианского чудовища, на которое Пэдди указала ей всего неделю назад. Взобравшись на невысокую каменную башенку, Линдсей поблагодарила Создателя за ясную лунную ночь и осмотрелась по сторонам. Окрестности были видны на много миль вокруг. Линдсей развернула карту и сравнила ее с увиденным ландшафтом. Найдя свою цель, она быстрой и уверенной походкой зашагала к ней. Идти было нетрудно – осень выдалась сухая, и почва под ногами была просто мягкой, а не болотистой, чего так опасалась Линдсей. Тишину изредка нарушали только редкие уханья сов, внезапное фырчанье мелких лесных зверюшек, вышедших на ночную охоту, да далекий рев какого-то странного автомобильного мотора.
Уже минут через сорок Линдсей Гордон подходила по аллее к закрытой школе Дербишир-Хаус. Было два часа, школьные корпуса освещались лишь тусклыми лампочками, горевшими в коридорах. Приблизившись к главному корпусу, Линдсей несколько раз обошла его, внимательно присматриваясь к стенам. Наконец она вошла в здание через заднюю дверь, расположенную рядом с кухней, отперев замок ключом Пэдди. Оказавшись внутри, она сняла свои тяжелые ботинки и на цыпочках двинулась вперед по коридору. Потом Линдсей стала подниматься вверх по черной лестнице, освещая себе путь крошечным фонариком, который всегда был при ней наряду с непродуваемой курткой, компасом, свистком и швейцарским армейским ножом. Открыв дверь в музыкальный класс, журналистка проскользнула в темное помещение.
Она стала медленно обходить комнату, не концентрируя внимание на мелких деталях, но пытаясь одним взглядом охватить обстановку. В конце концов она уселась на учительский стул. Линдсей закрыла глаза и попыталась представить себе, какой была эта комната, когда она вошла в нее почти сразу после преступления – после отчаянной просьбы Памелы Овертон взять в свои руки связь с прессой. Линдсей восстанавливала в памяти все, что увидела тогда, и попыталась сравнить с тем, что было перед ней сейчас. Ничего важного ей не вспоминалось. Вздохнув, Линдсей обругала себя за дырявые мозги и встала.
Выйдя из класса, она заперла дверь и стала обходить остальную часть музыкального отделения. Ничего, что хоть немного насторожило бы! Она даже добрела до
В камере они были вдвоем. То, что их не выпускали под залог, давало им некоторые привилегии. Во-первых, Пэдди разрешили оставаться в своей одежде и читать книги. Джиллин Маркхэм или ее помощник, в соответствии с указанием Корделии, ежедневно навещали ее и приносили газеты, хорошую еду и по полбутылки вина – с позволения тюремщиков. Но, несмотря на эти мелкие радости, которые делали ее жизнь в заточении более или менее приемлемой, Пэдди было очень нелегко привыкнуть к обитанию в этом жилище – как и всякой женщине. Однако ее дух не был сломлен. Слушание дела в суде магистрата – о том, чтобы и дальше оставить ее за решеткой, она восприняла как нечто происходившее совсем не с ней. Но когда ее привели в камеру, она стала ощущать себя животным, которого привезли на бойню. Однако даже личный обыск – процедура невероятно унизительная – еще было не самым ужасным. Как и тюремная абсолютно отвратительная еда.
Что доводило ее до крайней степени отчаяния так это полная изоляция. Сокамерница Пэдди, сидевшая за сбыт краденых вещей, была особой довольно приветливой. Но им, собственно, не о чем было говорить. Мэрион, что вполне понятно, думала только о том, что ждет ее троих маленьких детей и безработного любовника, живущего у нее в доме. Несмотря на свое нынешнее тяжелое положение, Мэрион часто повторяла, что не понимает как это Пэдди может быть счастлива без семьи и постоянного любовника. Ее разговоры еще больше огорчали Пэдди, которая тоже стала гадать, почему ей не удавалось ужиться ни с одним из своих кавалеров, с которыми у нее в свое время были романы. Впрочем, в ее нынешней ситуации надо было радоваться хотя бы тому, что Мэрион была настроена вполне дружелюбно, потому что остальные заключенные обычно неприкрыто злорадствовали, увидев представительницу среднего класса, которая подвергалась тем же унижениям, что и они.
Пэдди проснулась по звонку, возвещавшему наступление субботнего утра. В это же мгновение Корделия пробудилась от трезвона своего будильника. Она перекатилась на бок и пошарила рукой там, где должна была лежать Линдсей. Не обнаружив ее, Корделия резко села на кровати Она уже довольно хорошо изучила привычки подруги и понимала, что только крайняя необходимость могла заставить ее встать ни свет ни заря. Окончательно проснувшись, Корделия вдруг сообразила, что сжимает в руке клочок бумаги, который схватила, когда выключала будильник.
Прочитав записку, Корделия выбралась из постели. Быстро одевшись, она выбежала на улицу. Утро было серым и промозглым. Вынув из багажника ключи, Корделия открыла машину и села за руль, затем сунула ключ в замок, чтобы включить зажигание. Но ничего не вышло. Выругавшись, она сделала вторую попытку. Ничего. Тут она вспомнила, что Линдсей упоминала о том, что установила в машине блокатор для двигателя.
– Чертовы технические штучки! – пробормотала Корделия Браун, шаря рукой под бардачком в поисках выключателя.