Репортаж с ничейной земли. Рассказы об информации
Шрифт:
Но ведь можно представить себе и такую машину, в которой есть искусственные органы чувств. Разве нельзя использовать микрофоны для создания искусственных органов слуха? Разве нельзя на специальной трубке получить картину внешних событий, точно так же как на сетчатке нашего глаза? Да, собственно, все это уже создано, и нет ничего фантастического в том, что машина может видеть, слышать и осязать. Созданы машины, которые не только «видят» предметы, но и умеют их «сравнивать» и «узнавать».
– Ну хорошо, мы действительно можем представить себе машину, снабженную искусственными органами чувств. Но ведь органы чувств - это еще не сами чувства.
– Может. Природой уже создана совершенно бесчувственная думающая «машина». Это наш мозг. Он состоит из тканей, неспособных чувствовать даже боль. Он лишь фиксирует различные чувства, и потому ничто не мешает нам создать машину, которая в ответ на внешние события будет вырабатывать «сигналы радости» или «сигналы гнева» и направлять их в соответствующий канал.
Итак, мы снабдили машину всем, что необходим мо для самостоятельности и связи с миром, и снова задаем тот же вопрос: будет ли «мыслить» такая машина?
Несколько минут царило молчание: кажется, мы исчерпали все аргументы.
– Ну так как же?
– подзадоривает профессор.
– Возразить больше нечего? Выходит, мы признаем «машинную мысль»? А вместе с ней и те ужасы «машинного века» и господства машин над людьми, о которых так любят писать на Западе? Так или не так? Ну, что же вы молчите, Быстров? Ведь вы утверждали, что вопрос не требует обсуждения, потому что он и так достаточно ясен. А выходит, что ясности-то пока нет. В процессах обработки информации в машине и в мозгу, безусловно, есть много общего, а по мере развития техники это сходство будет неизменно расти. Значит, в конце концов машина научится мыслить?
– Нет, профессор!
– решительно ответил Быстров.
– Я, кажется, понял, к чему вы клоните. Вы хотите доказать нам, что мы ищем разницу между машинной и человеческой мыслью совсем не там, где ее нужно искать. Мы все время сопоставляли процесс обработки информации. Но мысль - это не только процесс. Мысль - это продукт. Этот продукт формируется в неразрывной связи с теми условиями, которые его порождают. Мысль человека не даруется ему свыше и не возникает в неизведанных глубинах его собственного «я». Человеческое сознание, словно зеркало, отражает все конкретные условия жизни, общественные отношения, историческую эпоху...
– Вот именно, дорогой коллега, - сказал профессор и многозначительно потряс указательным пальцем.
– В этом вся суть. Если уж вы решили доказывать, что есть принципиальная разница между человеческой мыслью и «мыслью» машины, то искать ее нужно именно здесь.
Я могу привести наглядный пример: роман Марка Твена «Янки при дворе короля Артура». Вы помните, сколько забавных курьезов произошло с этим янки? А какова их причина? Вполне очевидно: образ мыслей современного янки не соответствовал тем понятиям, которые господствовали при дворе средневекового короля.
А не случалось ли вам когда-нибудь в жизни разговориться «по душам» со случайным попутчиком? Впрочем, это случается с каждым: долгий путь располагает людей к откровенности. Пассажиры поезда обычно с полуслова понимают друг друга. А почему? Потому что, хотя у каждого из них есть много своих, личных переживаний, радостей и печалей, в целом их образ мыслей во многом сходен. Ведь все они - дети одной эпохи, граждане одной страны. С иностранцем дело будет сложнее. Вам не сразу удастся уяснить себе его взгляды на многие вещи, даже в том случае,
А теперь поставьте себя на минуточку в положение героя произведения Марка Твена. Его янки попал к королю Артуру, а вы повстречались, к примеру, с людьми эпохи Петра. Быть может, вам удастся даже найти среди них своего далекого предка. Но сколько бы вы ни делились с ним своими заботами, связанными с работой или учебой, он не сможет понять почти ничего. А ведь язык с тех пор изменился не так уж сильно! Изменились условия, а значит, и образ мыслей. Да что говорить о Петровской эпохе? К сожалению, и в нашей жизни можно встретить такие примеры, когда из-за этих непрерывно меняющихся условий и взглядов даже с собственными родителями не удается найти общего языка.
Надо понять главное: мысль каждого человека находится в неразрывной связи с историческим опытом всего человечества, а мысль человечества включает в себя безграничное разнообразие мыслей самых различных людей.
Только диалектическое понимание социальной природы человеческого мышления позволяет правильно оценить истинные возможности искусственного мозга и вместе с тем найти те ограничения, на которые наталкивается всякая попытка свести к элементарным «машинным» представлениям человеческую мысль. Можно, например, взяв за основу утверждение Эшби, всячески развивать «умственные способности» машины, обучая ее находить из многих возможностей оптимальный выбор. Но в непрерывном многообразии человеческой жизни само понятие «оптимальный» зависит от очень многих условий и прежде всего от тех социальных условий, в которых рождалась и крепла человеческая мысль. С точки зрения капиталиста оптимальным будет любое решение, приносящее прибыль, с точки зрения коммуниста оптимальными будут лишь те решения и поступки, которые принесут пользу обществу и приблизят к нам коммунизм. Вог почему формулировка Эшби не отражает полностью степень развития ума и сущность мысли - ведь понятием «оптимальный выбор» он пытается подменить все глубочайшие истоки, обусловленные социальной природой и классовой сущностью сознания.
Мысль рождается в непрерывном взаимодействии человека с окружающим миром, с миром предметов, идей и явлений, с миром событий и орудий труда, а главное, с миром, людей. Именно этой неразрывной диалектической связи с внешним миром никогда не достигнет самая совершенная будущая машина хотя бы потому, что с самого момента пробуждения ее «сознания» будет отсутствовать такой простой, но действенный фактор, как полученная при первом же необдуманном шаге огромная шишка на лбу. С самых же первых шагов ее самостоятельного «мышления» и в течение всей ее «жизни» ей будут чужды все человеческие критерии, рожденные общением с родными и близкими, с друзьями и сотрудниками, с окружающей человека социальной средой.
Оторванная от этой среды, машина сможет воспринимать и обрабатывать поступающую извне информацию, сможет даже «мыслить» как-то по-своему, так как форма процесса будет все больше приближаться к совершенной форме человеческого мышления по мере развития этих машин. Но содержание «мыслей» машины по-прежнему не будет иметь ничего общего с содержанием человеческой мысли, и едва ли стоит затрачивать слишком много творческих сил и фантазии для того, чтобы в результате этих усилий родился однобокий и ограниченный «думающий урод». Надо обладать всем комплексом присущих человеку качеств, для того чтобы научиться мыслить, как человек.