Репортажи со шпилек
Шрифт:
Мой отец за свою профессиональную жизнь успешно выполнил не одну сложнейшую миссию. Последнюю помешало выполнить сердце, которое просто взяло и остановилось. Оно исчерпало свой ресурс — побочные последствия сложной работы. Накануне отцу исполнилось семьдесят. За плечами осталась интересная, насыщенная, богатая событиями и свершениями жизнь. Возможно, он мог бы прожить еще лет пятнадцать — на радость семье и своему руководству, — но судьба распорядилась иначе. Кто-то из известных людей сказал: душа — это память. Жизнь моего отца обогатила не только его собственную душу, но и души всех его близких, так много событий, теплых воспоминаний и благодарности связано с его именем.
Мой отец знал восемь восточных языков и имел
Умер мой папа неожиданно, не болея ни секунды — прямо на работе, во время важной встречи. Отец и его собеседник сидели в заведении с арабской кухней, пили зеленый чай и вели неторопливую беседу, со стороны казалось, что просто дружескую, задушевную. На самом деле шел разговор государственной важности. Но о чем именно, теперь мы не узнаем никогда. Содержание той беседы навсегда останется тайной. Так, наверное, умирают настоящие профессионалы — без болезней, без жалоб и… без предупреждения! Он просто извинился перед собеседником, встал из-за стола, вышел на воздух — и умер. В последние секунды своей жизни папа смотрел на Остоженку. На этой улице он более сорока лет тому назад познакомился с моей мамой: она жила недалеко, в арбатских переулках, и по вечерам шла домой из института вдоль по Остоженке. Здесь же за углом и маленькое кафе, где у папы с мамой было первое свидание. А у кольцевой станции метро — палатка с цветами. Там у папы была знакомая продавщица. В конце шестидесятых, во времена тотального дефицита, она прятала для него розы. Когда бы он ни пришел, его ждали свежесрезанные, роскошные, покрытые росой чайные розы. Папа покупал их для мамы на каждое свидание, не пропустил ни одного! Удивительно, но и кафе, и палатка — по сей день на своих местах! Позже по Остоженке, от Гоголевского бульвара в сторону парка им. Горького, папа катал в коляске маленькую меня…
В то ноябрьское утро шел проливной дождь. Сквозь пелену этого тоскливого серого осеннего дождя папа глядел на улицу своей юности и первой любви, оказавшейся и последней. В конце шестидесятых Остоженка была старинной московской и в то же время веселой студенческой улицей — здесь были ИнЯз и МГИМО. Институт им. Мориса Тореза и ныне здесь, только под другим витиеватым университетским именем. Институт международных отношений давно перебрался на юго-запад столицы, уступив свое здание Дипакадемии, а Остоженка нынче — Золотая Миля для богатых. Здесь престижно жить, есть и пить в местных ресторанчиках, и даже просто гулять. Возможно, и умирать тут престижно… если бы умирать не было так больно, так тяжело и так безысходно. Но если мы могли бы выбирать место для ухода, то папа выбрал так, что лучше и не придумаешь. Остоженка — знаковая улица для его судьбы, а с ним — и для судьбы всей нашей семьи.
После той роковой встречи его ждали все. Дома ждала мама с приготовленным обедом, на следующий день в гости ждал сын, готовящийся отметить тридцатилетие. А
Имам в мечети сказал мне, что так Всевышний забирает только очень хороших, светлых людей.
Отец ушел как настоящий мужчина — без слез, без прощаний, не пугая и не расстраивая свою жену, с которой прожил большую часть жизни, сына, дочь и внучку. Боль пришла потом… И еще несколько дней после того, как мы узнали, что папы больше нет, мы все равно ждали его возвращения! Как обычно бодрого, жизнерадостного, всегда готового к шутке и доброму слову. Мы не могли поверить, что он умер, настолько жизнеутверждающим он был.
Более позитивного человека, чем мой папа, я пока еще не встречала в своей жизни. Мой отец ни секунды не был ненужным, слабым, старым и лишним. Он ушел желанным, красивым, любимым и профессионально востребованным. И хотя мне безумно больно его потерять, я вынуждена признать: папа ушел красиво. Мне трудно, невозможно представить отца больным, дряхлым, беспомощным, безденежным, чтобы санитарка выносила из-под него «утку», а мама кормила его с ложки. Мой папа был и остается для меня самым успешным мужчиной на свете. Никто и никогда не дарил и не подарит мне столько подарков, тепла и слов поддержки. «Все будет хорошо!» — вот его коронное напутствие всем нам. Теперь я говорю это сама себе — от имени отца и в память о нем. Это позволяет мне не только держаться, но и стремиться вперед, ведь мой папа желал для меня всего самого лучшего. На него и его веру в меня я и стараюсь равняться сегодня.
В первые дни, когда папы не стало, у меня возникло ощущение, будто меня бросили. Бросил самый любимый мужчина. Другие мужчины в нашей женской судьбе могут приходить и уходить, а эта потеря совершенно невосполнима. Хотя общались мы не так уж часто — папа почти всегда был в далеких командировках, в регионах, которые курировал.
На похоронах отца, когда отзвучали троекратные залпы почетного караула в его честь и гимн России, мама сказала: «Мой муж был влюблен в свое дело. Я всегда знала, что для него не так важна я и дети, как его работа». При этом в ее словах звучала не обида, а гордость.
Ни разу в жизни папа не позволил себе дурного слова о моей работе в прессе, хотя, подозреваю, что коронная тематика любимой дочери — секс и остросоциальный репортаж — его не слишком радовала. Вслух он всегда желал мне удачи и хвалил особо удачные репортажи. Но мне все-таки казалось, что про себя он считает мою работу несерьезной. Хотя лично я считаю, что в нашем многогранном мире имеет право на существование не только важная политика и замороченная экономика, но и простые человеческие вещи: отношения с любимыми, детьми, близкими, друзьями. Ведь и на очень серьезные вещи можно посмотреть женским взглядом, оценить их, что называется, с высоты дамских шпилек. И, глядишь, картинка получится иная. Не исключено, что картинка именно с этого ракурса неожиданно откроет нам то, что никак не удавалось разглядеть и понять раньше.
Словно в подтверждение моих тайных мыслей в последней нашей беседе папа сказал мне, вдруг став серьезным: «А ведь наша с тобой работа похожа, дочура. Только мы регулируем отношения между странами в интересах нашего Отечества, а вы, журналисты, регулируете отношения между людьми в интересах читателя. Вы добываете информацию с целью сделать из нее читабельный и нескучный текст и предоставить ее в распоряжение читателя, чтобы тот распорядился ею во благо себе. Задача читателя — как и правительства — лишь грамотно распорядиться нашими достижениями, верно истолковать полученную информацию и понять, какую она может принести пользу».