Рес
Шрифт:
О, милый Рес, мне помощи не надо,
Чтобы оплакать твой холодный прах...
Корифей
950 Выходит, Гектор, что не мы с тобою
Убили Реса; конюх был не прав.
Гектор
Да, Одиссей убил его; и раньше,
Без всякого оракула, ваш царь
Указывал на козни Одиссея.
Ну что ж? Фракийца я, конечно, звал...
Когда ж и обращаться было к другу,
Как не теперь, когда враги стеснили?
Рес понимал меня и разделить
Мои труды привел сюда дружину.
Иначе он и поступить не мог,
Как добрый друг и благородный воин.
Мне жаль погибшего, и я велю
Ему гробницу пышную поставить,
Одежды драгоценные спалю
960 Я на костре его.
(Обращаясь
Прости, товарищ,
Придя как гость, как нищий ты ушел...
Муза
Царь, сын мой не сойдет в долину смерти.
Нет, я подземную царицу умолю,
Скажу ей: "Дочь Деметры плодоносной,
Отдай мне душу Реса", - и почтит
Друзей Орфея адская богиня...
...Увы, среди богов ему не быть
И в сонме жен бессмертных жадным оком
Погибшему родимой не искать.
(Пристально глядит на Реса, оправляя ему волосы, с глубокой грустью в
голосе.)
Я Реса тоже больше не увижу!
В глубоких, мрачных впадинах земли
На золотом Пангее он возляжет
970 Властителем несметных рудников:
Незрим и общей смерти недоступен,
Он будет волю Вакха из пещер
Передавать благочестивым мистам...
Дай хоть теперь тебя оплакать, Рес.
(Поднимает голову, в экстазе.)
Богиня моря, вещая Фетида,
Мой горький жребий выпадет и ей...
Она здесь тоже потеряет сына.
Едва тебя мы мелодичным гимном
Прославим и оплачем, бедный Рес,
Как очередь наступит Ахиллесу:
На гибель царь могучий осужден.
Стрелу в колчане Локсий сам наметит,
Ее враждой бессмертной окрылит...
И не спасет его завистливая дева,
Что слезы мне теперь велела лить...
980 ...О кара смертных женщин, материнство!
Рожать детей, чтоб после хоронить...
Красная заря охватывает горизонт. Виденье исчезает.
Корифей
Мать похоронит бедного фракийца,
А нас, троянский царь, работа ждет.
Смотри: на небе день, и враг не дремлет.
Гектор
(к хору)
Ступай к союзникам и прикажи,
Чтоб торопились запрягать, а факел
Пусть наготове держит каждый воин.
Сигнал им даст тирренская труба!
Сейчас мы переходим загражденья,
990 Мы пламенем наполним вражий стан,
Суда зажжем, и зарево пожара,
Мешаясь с блеском утра, возвестит,
Что новый день восходит, избавленья!
(Уходит.)
Хор
(уходит под марш)
Повинуйтесь, солдаты, царю,
И пойдем исполнять его волю!
Что велел он, объявим друзьям...
Как узнаешь, что нынче случится?
Может быть, и для Трои теперь
Изготовили боги победу.
После короткой паузы за сценой слышится звук трубы.
^TПРИМЕЧАНИЯ^U
"РЕС"
Содержание этой трагедии заимствовано из последних стихов VIII и X кн. "Илиады". Здесь троянцы, после решительного натиска на ахейцев, остаются ночевать в поле за пределами городской крепости. На следующий день Гектор рассчитывает покончить с пришельцами.
Между тем старейшины обоих войск приходят к мысли о необходимости заслать разведчиков во вражеский стан. Со стороны ахейцев вызывается Диомед, который берет себе в товарищи Одиссея, со стороны троянцев - Долон, заручившись обещанием Гектора подарить ему в случае победы колесницу и волшебных коней Ахилла. Однако ахейцам удается перехватить в поле Долона, узнать от него размещение троянцев и, в частности, получить известие о прибытии накануне в троянский лагерь фракийского царя Реса, владеющего колесницей и белыми конями необыкновенной красоты. Прикончив Долона и проникнув в расположение троянских союзников, Диомед убивает 12 спящих фракийцев (13-м становится сам Рее), а Одиссей выводит из стана лошадей, после чего разведчики с триумфом возвращаются в ахейский лагерь.
Эта сюжетная схема потерпела, однако, в трагедии существенные видоизменения, и причем далеко не к лучшему. Во-первых, по "Илиаде", лагерь греков погружен в глубокий сон, а в лагере троянцев пылают десятки костров, чтобы в него не мог проникнуть никто из врагов. В трагедии - картина обратная: троянская стража обеспокоена множеством огней в ахейском стане, так что Гектор подозревает даже, не собираются ли греки покинуть этой ночью троянский берег; напротив, в лагере троянцев господствует ночной мрак, и зрителям приходится прилагать величайшие усилия, чтобы представить себе, как действие, происходящее на залитой солнцем орхестре, на самом деле развертывается в глубокой тьме. Во-вторых, в трагедию внесен мотив недовольства со стороны Гектора поздним появлением Реса: он считает, что фракийский царь прибыл только для того, чтобы воспользоваться плодами не им добытой победы. Впрочем, спор Гектора с Ресом дальнейшего развития не получает, хотя их столкновение могло бы составить зерно трагического конфликта, которого в трагедии, по существу, нет. К тому же Рее ведет себя крайне заносчиво и готов сразиться один на один с самим Ахиллом или хотя бы с Аяксом и Диомедом. Не сомневаясь в победе, он готов чуть ли не в тот же день перенести войну в Элладу. Затем, пробравшиеся в троянский лагерь Диомед и Одиссей считают почему-то своей первоочередной задачей убийство Гектора, которого им у Гомера никто не поручал, и только не найдя вождя троянцев в его шатре, по совету Афины переключают свое внимание на Реса. Сама же Афина берет на себя успокоительный диалог с Парисом, прослышавшим что-то о появлении в лагере вражеских лазутчиков, причем для большей убедительности принимает на время вид его всегдашней покровительницы Киприды. Наконец, после убийства Реса Одиссей, которому следовало бы во всю прыть гнать в лагерь захваченных лошадей, появляется зачем-то среди троянских дозорных, притворяясь одним из их союзников.
Вызывают сомнение и некоторые композиционные особенности трагедии. Прежде всего, в ней нет ни пролога, ни парода в собственном смысле слова: в самом начале пьесы хор находится на орхестре и короткой вступительной песней будит Гектора. Если не предположить, что в рукописи, послужившей образцом для тех, в которых сохранился "Рее", был утерян лист, содержавший экспозиционный пролог, то надо признать начало трагедии образцом либо очень смелого художественного эксперимента, либо драматургической неопытности. Затем, вестник в греческой трагедии, даже сообщающий о самых мрачных событиях, сам в них обычно участия не принимает; в "Ресе" рассказ о нападении на фракийцев вложен в уста тяжело раненного возницы Реса, который не только повествует о самом факте убийства, но и о привидевшемся ему сне, и вдобавок выдвигает свою версию: Реса прикончили не проникшие в лагерь греки, а сами троянцы, в первую очередь - Гектор. Наконец, Муза, мать Реса, играющая роль deus ex machina, не столько предрекает последующие события, сколько описывает предысторию похода сына под Трою, повествуя в эпилоге о том, для чего самое подходящее место - в прологе.
Все эти соображения - и содержательные и формальные - заставили некоторых ученых уже в античности сомневаться применительно к "Ресу" в авторстве Еврипида; эту точку зрения разделяют и многие современные исследователи, считая, что дошедший до нас текст "Реса" - творчество неизвестного поэта первой половины IV в. до н. э., каким-то образом заменившее в собрании сочинений Еврипида его подлинный текст. В этом случае надо признать большой удачей для исследователей, что им в руки попал единственный полный экземпляр афинской трагедии IV в., о которой мы в остальном информированы очень плохо.