Решальщики. Развал. Схождение

Константинов Андрей Дмитриевич

Годы, проведенные с Петрухиным, отравили ее организм, превратив в своего рода «адреналиновую наркоманку». Потому что, как есть такая профессия — «опер», равно так же существует и другая — «жена опера». И те и другие, проживая день за днем, испытывают массу эмоций, стрессов, непредсказуемых и невероятных приключений. И со временем уже не могут без всего этого обходиться. Будучи не способными подзаряжаться от «спокойствия», они питаются исключительно классическим «покой нам только снится».

Да, имел место быть в жизни Натальи момент, когда она вдруг взялась целенаправленно мечтать о том, что ее идеальный мужчина станет ежедневно возвращаться

домой к 19:00. Причем трезвый, с букетом и с «чего изволишь, родная?». И, как ни странно, в самом начале года эта ее мечта неожиданно материализовалась в лице Наровлянского.

Казалось бы — вот они: счастье и домашние тапочки. Однако на поверку сказка о принце на белом коне быстро обернулась «чернушным ужастиком». Нет, с позиций краткосрочного отпуска жизнь с Сережей, безусловно, была по-своему замечательной. Вот только, как выяснилось, жизнь не может быть вечным отпуском.

Буквально через месяц сосуществования на одном пространстве с Наровлянским Наталью охватила тоска лютая, причины которой она тщательно искала, но — не находила. «Как же так? — искренне недоумевала она. — Я ведь так ждала, так хотела именно этого?!»

Постепенно Наталью стали утомлять и раздражать и букеты, и возвращения к 19:00, и ежечасная готовность исполнять любой каприз. Психотипу «оперская жена» мучительно не хватало… былых банальностей. Включая такие неэкзотические, как, например, «банальный скандал». Вот только естественных причин скандалить не сыскивалось. И тогда в какой-то момент она начала срываться просто так. Однажды взяла да и шарахнула об пол чайник с кипятком. Вроде как малость полегчало. Правда, приошпаренный Наровлянский стал поглядывать на нее как-то… хм… косо.

Дальше вполне могло перерасти в «больше». Но, к счастью Наровлянского, не переросло: через две недели после «чайника» Наталья безотчетно собрала вещи и ушла. Поначалу — в никуда. А затем, когда звезды выстроились в правильном прежнем порядке, вернулась к Димке. Который, хотя и шел по жизни эдаким раздолбаем, был и оставался настоящим, надежным. Здесь уместно провести аналогии с «бородатым» анекдотом про священника и его попутчика. То бишь Наровлянский жил исключительно «правильно, но зря». А вот Петрухин — абсолютно неправильно. Но, при всем при том, вроде как… не зря небо коптил. Именно таким он и был дорог Наталье… Словом, начавший бродяжить сызмальства так бродягой и останется. Равно как: кочующему с цыганами — оседло не жить, фартовой воровке — прачкой не быть. [8]

8

Здесь — намек на цитату из известной блатной песни:

«Воровка никогда не станет прачкой, А урку не заставишь спину гнуть; Эх, грязной тачкой рук не пачкай — Мы это дело перекурим как-нибудь!»

И вообще: «полюбите нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит»… [9]

Расслабленные, приятно утомленные после бурного соития Петрухин и Наташа потихонечку приходили в себя, лежа в обнимку на старенькой, до каждого интонационного скрипа знакомой обоим тахте.

Мягкий, приглушенный, рассеянный свет ночника, вкупе с доносящимся

из дешевенькой магнитолы хриплым голосом Марка Нопфлера, дополнительно усиливал и без того зашкаливающую, буквально разлитую по комнате Страсть.

9

Слова знаменитого русского актера Михаила Семеновича Щепкина (1788–1863), ставшие крылатыми благодаря Н. В. Гоголю, который использовал их в своей поэме «Мертвые души».

В какой-то момент высвободившись из объятий любимого, Наталья сладко потянулась, выгнувшись как кошка и обведя взглядом комнату, в обстановке которой со времени их майского расставания практически ничего не изменилось, и с легкой иронией констатировала:

— …Я смотрю, уход в большой бизнес существенно не отразился на твоем материальном благополучии? Даже на музыкальный центр не накопил? А еще мнит себя меломаном.

— Увы мне! — показно вздохнул Петрухин. — Полковник Кудасов по-прежнему нищ, как дрищ.

К слову, наикрутейшую стереосистему «PIONEER», которую Дмитрий на эйфории приобрел на премиальные деньги, полученные от Брюнета за раскрутку истории с дерзким киллером Сашей, он, спустившись с небес на землю, продал буквально через месяц. Продал по Интернету, а следовательно, ощутимо дешевле. Продал, дабы сделать очередной транш на специально открытый банковский счет.

«Который давненько следовало пополнить», — некстати вспомнилось сейчас Петрухину.

— А что так? — игриво поинтересовалась Наталья. — Твой олигарх — жмот? Или его подчиненный — мот?

— Всего понемногу: и того, и другого, — ограничился нейтральным Дмитрий и перескочил на заведомо провокационное: — Что, успела привыкнуть к роскоши? Ну да, эта штука быстро затягивает.

— Петрухин! Я тебя сейчас укушу!

— Да за ради бога.

— Не за ради, а за… Да вот хотя бы за плечо.

С этими словами любимая женщина и в самом деле шутливо клацнула Петрухина за предплечье.

— Эй! Ты что?! Больно же!

— А вот будешь в другой раз помнить! Прежде чем всякие гадости говорить. А то сначала клялся: «Кто старое помянет, тому глаз вон». А теперь… Вот и давай сюда свой глаз…

— Помогите! Хулиганка зрения лишает… Натаха, перестань! Я… я не могу без глаза… Мне тебя будет плохо видно… А я хочу видеть тебя всю!

Дмитрий резко потянул на себя махровую простыню, склонился над разгоряченным, мгновенно отозвавшимся на прикосновение податливым женским телом и, осторожно приняв в рот отвердевший сосок, начал ласкать его.

Наталья в истоме прикрыла глаза и…

…и тут же распахнула их, скорчив недовольную гримасу. Именно так она отреагировала на неожиданно заурчавший Петрухинский мобильник.

Нехотя выпустив слегка шершавый Натахин сосок, Дмитрий перевалился на другой бок, подхватил лежащую на полу трубку и, с трудом сдерживая яростное, отозвался:

— С вами говорит телефонная служба точного времени! Московское время: ночь часов тридцать пять минут. НОЧИ!.. Узнал-узнал. Тебя и Путина я узнаю всегда… И что? Эта новость не заслуживает того, чтобы дождаться хотя бы рассвета?.. Хорошо. Ты — начальник, я — дурак. Дальше что?.. Хм… Допустим. Но я не вполне понимаю смысл… А что у тебя, Витя, с этим Глинским?.. Понял. Дружба — дело святое… Ну, хорошо. Мы покумекаем с Купчиной, что там можно будет предпринять. Только можно не прямо сейчас?.. Ай спасибо, добрый человек!..