Решение об интервенции. Советско-американские отношения, 1918–1920

Кеннан Джордж

Ни для кого не секрет, что на момент возобновления немецкого наступления на Россию Маннергейм уже частично использовал (не исключено, что со временем мог бы использовать и полностью) подготовленный немцами финский егерский батальон, известный как Konigliches Preussisches Jagerbatallion 27. Это подразделение состояло примерно из 1800 молодых финнов, которые, стремясь освободить свою страну от российского владычества, прошли подготовку в немецкой армии в первые годы войны и были на короткое время задействованы немцами для ведения боевых действий на Восточном фронте под Ригой в 1916 году. После захвата власти большевиками в Петрограде и провозглашенной в конце года декларации независимости Финляндии [18] немцы незамедлительно согласились репатриировать это подразделение на родину вместе со всем вооружением. Около 60 егерей уже к середине февраля тайно

вернулись на родину и скрытно поступили на службу к белофиннам. Следующий небольшой егерский контингент прибыл в Финляндию 17 февраля, а основные силы прибыли в Ваасу 25-го числа. По настоянию Маннергейма и к большому недовольству личного состава, подразделение не было допущено к действиям в качестве единой боевой единицы. Батальон был расформирован и распределен по вновь созданным армейским частям, причем главным образом егерей использовали в качестве офицеров-инструкторов и командиров. Будучи всем сердцем и душой преданы Финляндии, эти люди ни в коем случае не могли быть сторонниками германской военщины.

18

Провозглашение независимости Финляндии – обращение сената страны 06.12.1917, в котором были продекларированы намерения по изменению государственного строя Великого княжества Финляндского, а также содержалось обращение «к властям иностранных государств» (в частности, к Учредительному собранию России) с просьбой о признании политической независимости и суверенитета.

К егерям была прикомандирована часть немецких офицеров, занимающих высшие командные должности, для которых у финнов не хватало подходящих людей. Егеря, вероятно, носили форму, по крайней мере частично похожую на форму немецкой армии. Этого, вместе с примесью немецких имен, было, возможно, достаточно, чтобы у офицеров разведки союзников с самого начала сложилось несколько преувеличенное впечатление о степени участия Германии в финском белогвардейском движении.

Как будет показано в другой главе, некоторые отряды краснофиннов, вытесненные из Центральной Финляндии операциями Маннергейма, отступили в начале марта в зону Мурманской железной дороги, поскольку именно в это время здесь появились разведывательные отряды. Вполне возможно (хотя последующие заявления финского правительства и ставят это под сомнение), некоторыми этими разведотрядами белофиннов командовали егеря. В свою очередь, появились слухи, вскоре распространившиеся в Мурманске, что Мурманская железная дорога, да и сам город подвергаются нападениям или угрозам таковых со стороны «немецко-финских» подразделений под германским командованием. Трудно представить еще какое-нибудь основание подобных сплетен.

Другая предпосылка, которая, возможно, имела какое-то отношение к возникновению опасений союзников относительно действий Германии против Мурманска, заключалась в том факте, что именно в день убийства Кетлинского немецкое Верховное командование приняло решение направить регулярные немецкие вооруженные силы в Финляндию, обосновав это срывом переговоров в Брест-Литовске. Несмотря на то что подготовка войск к переброске проходила в режиме строжайшей секретности, слухи о ней достигли союзнических кругов весьма быстро.

Двойная цель Германии вытекала из стратегической логики ведения военных действий. Во-первых, немцы хотели создать военный плацдарм, с которого Германия могла бы противостоять и срывать любые действия союзников по использованию Мурманска в качестве базы для развития возобновленного военного сопротивления Германии на Восточном фронте. Очевидно, немецкие позиции в Финляндии, на фланге Мурманской железной дороги, сделали бы чрезвычайно уязвимым любое несанкционированное движение из Мурманска в южном направлении. Во-вторых, присутствие немецких войск в Финляндии создавало дополнительную угрозу Петрограду и, таким образом, увеличивало немецкие средства политического давления на непокорных большевиков, на чью добрую волю (с договором или без такового) германское Верховное командование не было склонно особенно полагаться. Первоначальные планы использования этих вооруженных сил не включали никаких наступательных намерений против самого Мурманска или даже против всей Мурманской железной дороги при условии отсутствия каких-либо действий союзников в направлении Петрограда.

Немецкие войска были десантированы на Аландские острова 7 марта, а на материковую часть Финляндии (полуостров Ханко) – 3 апреля. Несколько позже последовала еще одна высадка к востоку от Хельсинки. Все действия Германии сводились к оказанию помощи белофиннам по освобождению юго-западной и юго-центральной частей страны от коммунистического контроля. Немцы ни разу не приблизились к Петрограду ближе чем на 80 миль, не говоря уже о том, что оставались на расстоянии сотен миль от основных участков Мурманской железной дороги к востоку и северу от Ладожского озера.

Не существует свидетельств, что нападение немецких войск на Мурманск входило в планы Германии до высадки там первых регулярных британских вооруженных сил 23 июня 1918 года. Несколько позже, когда союзники уже стали располагать значительными военно-морскими силами в Мурманске, немцы проявили серьезный интерес к получению контроля над соседним Петсамо. К концу июня они безуспешно попытались оказать давление на большевиков, чтобы те, объединившись с белофинским правительством, осуществили совместную вооруженную экспедицию (естественно, под немецким командованием) по изгнанию союзников из Мурманского региона.

Здесь мы опять имеем хороший иллюстративный пример склонности воюющих держав преувеличивать намерения и возможности противника и приписывать ему намерения, выходящие за рамки того, что он на самом деле хочет осуществить, а затем предпринимать противодействие этим воображаемым планам и, таким образом, провоцировать именно такое поведение врага, которого изначально опасались. Ни в марте, ни в апреле серьезной угрозы нападения финнов под немецким командованием на Мурманск просто не существовало. Однако англичане и французы в течение нескольких недель вели себя так, словно такая опасность действительно присутствует.

Первые вводящие в заблуждение слухи и сообщения о немецкой угрозе начали доходить до Мурманска в конце февраля, как раз во время создания Народной коллегии и установления тесного сотрудничества между местными властями и представителями союзников в порту.

Последние дни февраля, отмеченные непрерывным потоком сенсационных и тревожных сообщений (как ложных, так и правдивых), что немцы наступают на Петроград, столица эвакуируется и правительство бежит в Москву и прочее, естественно, стали временем возникновения общественных беспорядков и, как следствие, волны арестов, прокатившейся по Мурманску [19] . В течение нескольких дней предполагалось, что Россия не примет немецкие условия и мира не будет, Мурманск, отрезанный от остальной России, вскоре окажется «сам по себе» и столкнется так или иначе с прямым нападением Германии. Советские власти в Петрограде на тот момент оказались слишком измотанными, чтобы достоверно информировать отдаленные аванпосты советского мира о происходящем или давать какие-либо подробные указания. В этих обстоятельствах не было ничего удивительного в том, что как союзники, так и российские власти в Мурманске предприняли независимые меры, призванные обеспечить возможность противостояния угрожающей опасности.

19

В дневнике Уордвелла от 28 февраля 1918 г. присутствует запись, фиксирующая распространение в британских кругах слухов о том, что «финны с немецкими офицерами» пытаются добраться до Кандалакши. (Примеч. авт.)

Со своей стороны в последние дни февраля Кемп телеграфировал в Лондон о необходимости немедленно направить в Мурманск военный контингент численностью 6000 человек. Адмирал проинформировал Мартина и, без сомнения, французского представителя об этой просьбе и попросил заручиться поддержкой собственного военного руководства. Британское правительство, испытывавшее трудности с поиском адекватных сил для Западного фронта в свете предстоящего немецкого наступления, не удовлетворило просьбу Кемпа, однако отправило в Мурманск второе военное судно – броненосный крейсер «Кокрейн», а также призвало французов и американцев последовать их примеру и направить в этот регион собственные военные корабли.

Этот призыв поступил правительству Соединенных Штатов в форме меморандума посольства Великобритании в Госдепартамент. На основании доклада адмирала Кемпа утверждалось, что… «там [в Мурманске] сложилась серьезная ситуация из-за настроя большевистского гарнизона против союзников и из-за сообщений о намерении финнов, действующих по наущению немцев, наступать на железную дорогу Петроград— Мурманск». Меморандум был представлен в неподходящий момент: 5 марта, то есть в то время, когда умы политического истеблишмента Америки были заняты кризисом, вызванным предложениями союзников о японской интервенции в Сибирь. Не имея ни должной предварительной подготовки, ни соответствующих разъяснений, этот призыв вызвал ожидаемую отрицательную реакцию Вашингтона (без сомнения, согласованную с президентом): в настоящее время ни один американский военный корабль не будет отправлен в Мурманск. В отличие от американцев, французы тут же ответили на меморандум немедленной отправкой на Русский Север тяжелого крейсера «Амираль Об», прибывшего в Мурманск в середине марта.