Решение Сократа
Шрифт:
После занятий Сократ вернулся в свою комнату, включил дисплей компьютера и вывел на него изображение камеры. Растрепанные черные волосы, которые так и не выросли за это время, всё то же удивленное выражение серых глаз, которое он видел тысячи раз. Сократ увеличил изображение – капелька на губе тоже никуда не исчезла. Он вздохнул.
– Опять само-мазохизм, – раздался голос за спиной.
– Альберт! – подпрыгнул от неожиданности Сократ. – Где ты научился так тихо подкрадываться? Ты же не агент!
– Это не я тихо подкрадываюсь, а ты ничего не слышишь, занимаясь самоедством. Я стучал в дверь.
– Я не знаю… Я по-прежнему чувствую вину за то, что она там, – кивнул на экран Сократ.
– Оставь это, – ответил его друг. – Она сама виновата, хотела всех обмануть. И тебя в том числе.
– Но я мог, должен был её остановить! А теперь она как будто умерла, потому что навсегда там, – Сократ смотрел на экран.
– Да, как памятник собственной глупости, – сказал Альберт.
– Неужели нельзя её оттуда вынуть? – Сократ развернулся и с отчаянием посмотрел в лицо друга.
– Я тебе отвечал на этот вопрос тридцать четыре раза.
– Ты что, считаешь?
– Да.
– Мне тебя не понять.
– И не надо. А вот я пришёл тебя спросить, за каким чертом тебя понесло в Ватерлоо?
– Не знаю, – пожал плечами Сократ. – Фея с Эриком попросили.
– Я всегда считал, что это глупая идея, – сказал Альберт и замолчал на секунду, задумавшись, – но ты правильно поступил. Я рад, что они снова живы и смогут прожить свою жизнь.
– Ты знаешь, Эрика опять ранили в потоке. Не понимаю этого. Судьба у него такая?
– Судьбы нет, – ответил Альберт. – Это либо совпадение, либо поведение Эрика на операциях приводит к таким последствиям. Разные люди имеют разные способности и разные проблемы. Очевидно, Эрик не годен к полевой работе.
– Мне уже кажется, годен ты или нет, но мы скоро все попадем в полевые условия, – вздохнул Сократ.
– Но к этому нужно быть готовым, а не выполнять спонтанные просьбы по причине личной привязанности. В этом твоя проблема Сократ. Ты видишь в них друзей, а не учеников. Это тебе мешает.
– Да, я сам понимаю, что у меня нет таких качеств, как у Монаха. Не понимаю, зачем меня Ректор перевел в наставники.
– Этого я тоже не понимаю. Ты откровенно слабый и неопытный, – без обиняков заявил Альберт. – Что ты так смотришь? Кто тебе это ещё скажет? Ректор почему-то тебя полюбил после твоих похождений.
– Я думаю снова попроситься на оперативную работу, – опустив голову сказал Сократ.
– Я бы не торопился. Сдаться ты всегда успеешь. Вряд ли сейчас это нужно.
– Ты считаешь, что я смогу научиться и стать хорошим наставником?
– Нет в обозримом будущем, – холодно ответил Альберт, – для этого ты пока слишком молод, у тебя нет опыта и холодной головы.
– Но тогда?
– Тогда ты сможешь остаться в живых и присмотришь за Эриком с Феей. Сейчас очень сложный период, и будет много смертей в потоке, пока мы не решим некоторые вопросы.
– Что, всё так плохо?
– Хуже некуда. Есть решение кратно увеличить количество агентов.
– Ничего себе! – присвистнул Сократ. – Это реально?
– Реально или нет, но считается, что это необходимо. Как ты знаешь, мы находимся в петле и нам нужно сглаживать колебания, а ещё лучше – не допускать их, предвосхищая события.
– Шмель говорит, сам поток может разрушиться.
– Да именно так, наша петля может разрушится. Я даже думаю, – Альберт посмотрел на потолок, – что это только вопрос времени для нас, как бы это вычурно ни прозвучало. Петля обречена на разрушение, она не может существовать вечно, в отличие от основного потока. Это, конечно, только теория, но я думаю так.
– А возмущения в виде попыток изменения только ускорят процесс? – спросил Сократ.
– Да, потому что они вызывают ответную реакцию потока, который стремится стабилизировать сам себя.
– Но зачем тогда пытаться сохранить поток, раз мы всё равно обречены?
– Кто сказал, что обречены? – удивился Альберт.
– Ты только что сказал, что петля всё равно разрушится рано или поздно.
– Ну, во-первых, лучше поздно, – задумчиво сказал Альберт и замолчал.
– А во-вторых?
– А во-вторых есть мысли, но говорить о них рано. Нужно кое-что доделать и проверить, – сказал Альберт, вставая. – Я побежал. Времени мало, заболтался с тобой. Но я всегда рад тебя видеть.
– Давай, удачи тебе, – ответил Сократ.
Он снова повернулся к изображению на мониторе. Элис была как живая. Смотреть на неё стало своего рода ритуалом у Сократа. Она была той частичкой его старой жизни, по которой он испытывал ностальгию. Та жизнь, где ещё были живы Конан, его старые друзья Эрик и Фея. Где улыбалась наивная Веселина…
Грусть Сократа была прервана громким стуком дверь.
– Что?
Дверь открылась и показалось абсолютно белое с выцветшими глазами и волосами лицо агента Бледного.
– Вставай, собираемся вытаскивать Шмеля, – сказал агент бескровными губами.
– Реконструкторы? – спросил Сократ.
– Не понял?
– Проблемы с реконструкторами при Ватерлоо?
– Нет, в Китае.
– Идём, – сказал Сократ, собираясь.
Глава 3
Они стояли шеренгами перед воротами, одетые в темно зеленую форму. На Сократе был бронежилет и каска с большими очками на резинке. А вот в руках был не слипер, а настоящая штурмовая винтовка QBZ-191 со скорострельностью 750 выстрелов в минуту. Это была форма и вооружение специального военизированного подразделения полиции Китайской Народной Республики, которое занималось внутренней безопасностью и было нацелено на противодействие терроризму, а также подавление недовольства и инакомыслия народа.