Решетка
Шрифт:
– Как ты сказал? А кто же тогда? – воскликнула Элен.
– Никто.
– Я что-то не понял, – вступил в разговор Куртис. – Ведь вы утверждали, что «некто» направил информацию в центральную диспетчерскую...
– Этим «некто» мы все считали Аллена Грейбла, а им оказался наш Авраам.
– Ты хочешь сказать, что все случилось по инициативе компьютера? – спросил Марти Бирнбаум.
– Именно это я собираюсь сказать.
– Какого... Не могу в это поверить, – медленно произнес Куртис. – Преступник для меня – это тип, связанный с оружием,
– Да брось ты. Боб! – вмешался Куртис. – Это ведь несерьезно. Ты сам говорил, что система разлажена. Поэтому все, что ты нам сейчас рассказал, просто абсурд, а ты – обычный паникер. Кстати, без твоего участия тут вряд ли обошлось. С чего это вдруг Авраам ополчился на нас? Я что-то не припомню, чтобы ты нас предупреждал о такой возможности?
– Ну, для начала договоримся о терминах, – ответил Бич. – Не «почему», сержант, а «как». Слово «почему» предполагает мотив. А мы говорим сейчас всего лишь о машине.
– Какая, к черту, разница? Мне просто надо выяснить, что здесь происходит, – отреагировал Куртис.
– Не исключен вариант временного помрачения.
– Какого еще помрачения?
– Которое случается, если имело место не полное отключение электропитания, а всего лишь падение напряжения в сети. В этом случае включается аварийный генератор, мощности которого хватает, чтобы поддержать основные функции управления, однако при выполнении некоторых программ Авраам может допускать сбои. Он словно задыхается без энергии, как человеческий мозг в условиях кислородного голодания. – Бич развел руками. – Не знаю, как лучше объяснить. Это просто мое предположение.
– Ты уверен в этом. Боб? Насчет Авраама.
– Митч, я просто не вижу другого объяснения. Я только что просматривал на терминале командные файлы, создаваемые в недрах самого «Ю-5». Даже скорость, с какой они возникали на экране, убедила меня, что компьютером управляет не человек. Я в этом просто уверен. И никаких комментариев к запускаемым программам, Авраам все делает самостоятельно.
– Боб, а может, все-таки есть иное объяснение? – сказал Митч.
– Слушаю тебя, – ответил Бич.
– Ведь мы имеем дело с чрезвычайно сложной и развитой системой, так? А повышенная сложность всегда сопряжена с определенной неустойчивостью, согласен?
– Интересный вариант, – признал Бич.
– И что из того? – поинтересовался Куртис.
– Излишне сложная система всегда находится как бы на границе порядка и хаоса.
– Но мне казалось, что разработаны специальные приемы и инструкции, защищающие людей от возможного нападения со стороны компьютеров, – перебил его Коулман. – Как это, скажем, показывают в кино.
– Наверное, вы имеете в виду повесть Айзека Азимова «Первый закон роботов», – задумчиво произнес Бич. – Так все и было, пока мы работали с бинарными системами – компьютерами, программы которых построены по принципу «да/нет». Однако здесь мы имеем дело с единой параллельно-процессорной системой, с развитой нервной системой, которая действует на основе взвешенных вероятностей событий, почти как человеческое сознание. И такие ЭВМ по мере своей работы становятся все совершеннее. Как при структурировании своего компьютерного мозга, так и при выполнении практических задач Авраам является своего рода нонконформистом и принимает практические решения самостоятельно.
– Пусть так, – заметил Марти Бирнбаум. – Но, что бы вы здесь, друзья, ни говорили, мне ясно: одно дело – предложить решение, и совсем другое – намерение выполнить это решение. А то, что вы сейчас так жарко обсуждаете, – он развел руками, – прямо научная фантастика, другого слова не подберу.
– Проклятие, – выругался Бич. – Действительно, Митч, в это трудно поверить.
– Ты что, не считаешь возможным, – возразил Митч, – что Авраам переступил определенный порог сложности и дальше развивается автокаталитически, по своей внутренней логике.
– "Авто" что? – переспросил Левин.
– Компьютер постепенно самоорганизуется на базе ранее запрограммированных откликов и вступает с окружающей средой в реакцию типа «обмена веществ». – В продолжении дискуссии Бич все сильнее возбуждался.
Дженни тихо поднялась со своего места.
– Вот тебе раз, – проговорила она. – Обмен веществ? Ты ведь выразился именно так, Митч?
– Да, именно так я и сказал.
– О чем он здесь нам рассказывает? – воскликнул Давид Арнон. – Боб, может, ты объяснишь? Лично я ни хрена не понял.
– Вот что я вам всем скажу, – ответил Бич. – Я – человек неверующий. Но в данном случае я, можно сказать, сподобился настоящего откровения. И почти готов поверить, что Авраам ожил и может мыслить.
Последние слова, произнесенные Бобом Бичем, вызвали у Виллиса Эллери еще больший приступ тошноты. Опасаясь, что его вот-вот вырвет, он быстро прошел в мужской туалет, закрыл дверь в кабинку и опустился на колени перед унитазом. Частое и прерывистое дыхание, а также катившийся у него по лбу холодный пот словно подчеркивали ужасный хаос, творившийся у него в желудке. Однако ничего особенного не случилось. Он пару раз отрыгнул и собрался было засунуть несколько пальцев в горло, как это делают объевшиеся школьницы-старшеклассницы, но так и не смог себя заставить сделать это.
Несколько минут спустя в животе появилась тяжесть, и он решил, что, пожалуй, можно попробовать освободить его обычным порядком. Поэтому, неуверенно привстав с колен, расстегнув ремень и спустив брюки с трусами, он занял место на стульчаке.
«Почему это случилось именно с Кай? – спрашивал он себя. – Почему? Она никогда и никому не сделала вреда. И было ей всего лет двадцать пять. Какая потеря! И как вообще она могла утонуть? Даже если Авраам вознамерился ее убить, то каким образом он смог это сделать? Ведь там нет ни вышки для прыжков в воду, ни генератора волн. Как же все это произошло?»