Республика девяти звёзд

Попов Василий Алексеевич

— Ну конечно! — засмеялся Витька. — На этой самой доске только и не хватает твоей физии! Твой вздёрнутый нос сразу украсит лагерную Доску Почёта!

— Я думаю, Игорь, что тебя будут мерить, — сказал Альберт.

— Зачем?

— Будут заказывать мраморный памятник. Игорь Валявский бросается под ноги диверсанту!

Альберт говорил с самым серьёзным видом. И оттого, что он сказал не «памятник», а «памъятник», это слово показалось Игорю особенно обидным.

— Сам ты дурацкий памъятник! — вспылил он.

— Спокойно, парни! —

предупредил Алёшка. — Не будем ссориться! Помните, на нас смотрит если не весь мир, то по крайней мере — вся столовая!

Ребята украдкой оглянулись по сторонам. Действительно, на них были устремлены десятки любопытных взглядов.

Алёшка подумал, что, может быть, Зина Симакова что-нибудь знает о причинах вызова и надо спросить её. Но потом решил, что сейчас подходить к её столу просто неудобно.

— Ну, пошли, что ли? — спросил он, поднимаясь со своего места.

— Пошли! — кивнул головой Витька.

Небрежной походкой они прошагали к выходу из столовой — четыре известных, выдающихся человека, по серьёзному делу вызванных начальством. Последним, напрягая мускулы и стараясь придать себе спортивную выправку, шёл Игорь Валявский.

Алёшка подошёл к двери с надписью «Начальник лагеря и костяшками пальцев постучал в косяк.

— Войдите! — пророкотал из-за двери хриплый басок Николая Серапионовича.

Ребята вошли в комнату. За столом, рассматривая какую-то бумагу, сидели Николай Серапионович, тётя Тонна и Лидия Павловна. Алла стояла около стула начальника, нагнувшись над столом.

— Явились по вашему вызову! — по-военному отрапортовал Алёшка.

— Ну и ладно, если явились! — ответил начальник лагеря.

И он, и старшая вожатая, и Лидия Павловна, и даже Алла смотрели на вошедших внимательно и строго, так строго, что мальчишки ощутили смутное беспокойство.

— Пионеры Алексей Комов, Виктор Олейников, Альберт Мяги и Игорь Валявский, — нахмурившись проговорил Николай Серапионович. — За неоднократное нарушение лагерной дисциплины, за самовольные отлучки из лагеря я объявляю всем вам по строгому выговору. Об этом взыскании будет объявлено на сборе вашего отряда… Ясно?

— Как же это?! Почему так? — растерянно забормотал Игорь.

— Тебе не понятно, Валявский? — спросил начальник лагеря. — Или, может быть, ты не убегал из лагеря?

— Нет! То есть, да! — Синие глаза Игоря стали обиженными и удивлёнными. — Но ведь мы…

— Что вы? — Николай Серапионович нахмурился. — Каждый человеческий поступок оценивается так, как он того достоин. Не понятно?

— Всё понятно, Николай Серапионович! — твёрдо сказал Алёшка. — Всё понятно… И… Правильно… Разрешите идти?

— Идите!

Как-то сразу присмиревшие, мальчишки исчезли из комнаты.

— Ничего они не поняли! — проговорила тётя Тонна. — Решат теперь — обидели, мол, нас, героев! И ещё больше художничать начнут. Нет! Если вы хотите сохранить в лагере настоящую дисциплину, Николай Серапионович, этого самого Олейникова

и его дружка Комова из лагеря надо убрать!

— Неверно, Антонина Михайловна, ой, как неверно! — горячо выкрикнула Алла. — Комов, Олейников, Валявский, Симакова — это самые боевые, самые инициативные ребята шестого отряда. Они, если хотите знать, как дрожжи в тесте…

— Ну, что же, прочитайте нам хоть тысячу лекций по хлебопекарной педагогике — дело не изменится! И эти самые олейниковы, комовы как были недисциплинированными разгильдяями, так ими и останутся, — сердито загудела тётя Тонна.

— Знаете, самое интересное — это то, что обе вы по-своему правы! — задумчиво заговорила Лидия Павловна. — Права Алла, когда она считает Олейникова и Комова заводилами всяких дел в отряде. Правы и вы, Антонина Михайловна, когда ожидаете ещё каких-то, как вы выражаетесь, художеств от этих мальчишек…

— Наконец-то и вы поняли это! — Тётя Тонна удовлетворённо кивнула головой.

— Я давно это поняла, ещё лет тридцать тому назад, когда только стала учительницей, — улыбнулась Лидия Павловна. — Всё дело в условиях, которые мы создадим для ребят.

— А что, у нас плохие условия? — удивилась тётя Тонна.

— Да! С точки зрения ребят у нас условия плохие! — Лидия Павловна решительно кивнула головой: — У нас скучно, очень скучно! И, если мы будем и впредь придерживаться нашего тоскливого «плана мероприятий», — Комов, Олейников и другие юные романтики будут продолжать портить нам нервы и совершать ещё какие-нибудь трюки. Сумеем мы удовлетворить их жадную, ненасытную тягу к романтике, к поискам, к приключениям — они станут нашими первыми помощниками и опорой…

— Знаете что? — вспыхнула тётя Тонна. — Это я уже не первый раз слышу: плохой план, мало увлекательного! Если хотите знать, по таким же планам десятки пионерских лагерей работают! И там тоже такие же прогулки, массовые игры, громкие читки… А что, скажите мне, что вы предлагаете конкретно?

— Вот это-то я и хотела сказать, — спокойно улыбаясь, сказала Лидия Павловна.

Николай Серапионович заинтересованно обернулся к ней.

— Давайте, товарищи, произведём такой опыт, — продолжала Лидия Павловна. — Мы с Аллой составим для шестого отряда свой, особенный план работы. И пусть этот отряд начнёт работать по этому плану…

— Что ж это за удивительный план будет? — тётя Тонна усмехнулась.

— Удивительного в этом плане не будет! В нём будут походы, ночёвки у костра, встречи с интересными людьми, поиски интересных фактов…

Тётя Тонна насмешливо тряхнула своими соломенными волосами.

— В первом же походе ваши Комов и Олейников залезут в чужой сад или ещё что-нибудь натворят подобное. Или кто-нибудь свалится с горы, сломает ногу или руку. А отвечать будет вожатая…

— Я думаю, что ничего этого не случится! — возразила Лидия Павловна. — Как, Алла? Возьмёте вы на себя ответственность за это дело?