Республика девяти звёзд
Шрифт:
«Как же мне найти пограничников? — думал Витька. — Спрошу у кого-нибудь…»
Улица была пустынна, только шелестел ветер да метались по плитчатым тротуарам жёлтые пятна света от фонарей. Витькины шаги в этой пустоте казались особенно шумными. Его провожал лай встревоженных собак. Но окна маленьких домиков уже были закрыты, а дворы пустынны. Наверное, люди, предчувствуя шторм, поспешили укрыться под крышу.
«Надо было сразу бежать к Кольке и Маринке! — вдруг подумал Витька. — Они, конечно, знают, где найти пограничников! Да и отец у них — капитан… Он сразу бы помог!»
Но возвращаться уже было поздно.
Впереди Витька
— Дяденька! — ещё издали закричал Витька. Дяденька!
— Не дяденька, а тётенька, — поправил его женский голос. — Чего ты бегаешь, как оглашённый? Спать пора! Скоро ливень будет!
— Тётенька! Где здесь пограничная застава?
Тёмные внимательные глаза блеснули на Витьку из-под капюшона.
— А зачем тебе застава, хлопец?
— Надо! Очень надо! А сказать не могу — военная тайна!
— Свернёшь за угол налево… Второй дом от угла — пограничная комендатура, — пояснила женщина.
— Спасибо! — уже на бегу крикнул Витька.
Второй дом от угла был длинным, одноэтажным, с окнами, затянутыми решётками, похожими на паутину. Витька рванул дверь, вскочил внутрь и ткнулся головой в грудь маленького пограничника.
— Стой! Куда ты, бешеный? — крикнул пограничник, хватая Витьку цепкой рукой за шиворот.
— Мне нужен командир! Самый главный ваш командир…
— А зачем тебе командир?
На шум в вестибюль вышел молодой худощавый, подтянутый дежурный лейтенант с красной повязкой на рукаве.
— В чём дело? — строгим голосом спросил он. — Откуда мальчик?
— Командира требует он, товарищ лейтенант.
— Пропустите! — Витька почувствовал, что цепкая рука часового отпустила его воротник. — Иди сюда!
Вслед за дежурным, Витька вошёл в маленькую комнатку. В ней стояли стол, шкаф, узкая койка и какой-то аппарат со множеством чёрных кнопочек и ручек. На аппарате в металлических рожках лежала телефонная трубка.
— Садись! — по-прежнему строго сказал лейтенант. — Что случилось?
Ещё задыхаясь от бега, Витька рассказал лейтенанту о таинственном водолазе и о сегодняшней находке в песке.
— Слушай, парень! — лейтенант опустил взгляд. — А вам это всё не почудилось? Ящик, говоришь? Какого размера этот ящик?
— Мы весь его не откапывали. Но по высоте он вот такой! — Витька поднял над столом ладонь сантиметров на сорок. — А крышка полукруглая… И на ней буквы не русские…
Лейтенант кивнул головой, поднёс к уху телефонную трубку и щёлкнул одним из чёрных рычажков. На аппарате загорелся красный глазок.
— Быстро машину с двумя бойцами к подъезду! — скомандовал лейтенант. И щёлкнул другим рычажком. — Старшина? Быстро в дежурку! Я еду на происшествие!
Лейтенант встал, снял со стены брезентовый плащ и надел его. В комнату вбежал усатый, уже немолодой старшина.
— Пошли, парень!
Крепкая рука лейтенанта дружески легла на Витькины плечи.
У подъезда уже стоял «газик» с брезентовым тентом.
— Лезь внутрь, — сказал лейтенант, сдвигая переднее сиденье.
Внутри сидело двое пограничников с винтовками.
— Так ящик, говоришь, вы нашли около устья речки? — спросил лейтенант, усаживаясь рядом с шофёром.
— Да! Он в валу там закопан…
— Борисов! Едем по нижней дороге. Останавливаетесь у кустов, там, где дорога сворачивает к мосту… Дальше мы идём пешком.
— Есть!
Загудел мотор, машина дёрнулась и помчалась вперёд…
А в это же время на пустынном тёмном пляже трое мальчишек с тревогой смотрели по сторонам. Свистел ветер, клубились чёрные тучи, сквозь которые иногда на какое-то мгновение проглядывала Луна. Море шумело грозно и мрачно. А совсем недалеко яркими звёздами светились огоньки лагеря «Спутник» и многих других пионерских лагерей, растянувшихся по песчаному берегу. Сейчас они казались особенно тёплыми и манящими.
Игорь лежал рядом с Альбертом и тревожно вглядывался в темноту.
«Все ребята спят сейчас в уютных палатах, и ничто им не грозит, никакая опасность их не подстерегает!», — думал Игорь.
Он понимал, что никто задерживать его не станет, что он может сейчас подняться, пройти какие-нибудь пятьсот шагов и оказаться в лагере. Но была какая-то непонятная сила, которая удерживала струсившего Игоря здесь, на вершине песчаного вала, среди свистящего ветра и темноты.
Конечно, он боялся потерять уважение своих друзей — Алёшки, Витьки, Альберта. Но, пожалуй, не это было главным. Просто сейчас, в ветреном мраке, он вдруг почувствовал то, что, наверное, чувствовали ребята-пионеры, ходившие в разведку в фашистские тылы, перерезавшие вражеские телефонные линии, считавшие фашистские танки и орудия. Он ощутил свою ответственность перед страной, перед народом за то, что он носил красный галстук. Ему часто говорили, что красный галстук это частичка родного красного знамени. Но сейчас эти слова перестали быть для Игоря только словами. Сейчас он был готов на всё, чтобы не унизить, не уронить честь этого галстука, этого знамени…
Сзади донёсся еле слышный шипящий свист, от которого сердце Игоря словно сжалось в комок. Это подавал тревожный сигнал Алёшка, дежуривший по другую сторону речушки. Слышно было, как посыпался в воду песок под его торопливыми шагами, как чуть слышно захлюпала вода…
Алёшка торопливо взобрался на вал и прошептал:
— Кажется, идёт… Идёт по самой кромке берега… Наверное, хочет, чтобы волна смыла следы. Значит, делаем так: он подходит к ящику, наклоняется. Тогда ты, Игорь, сзади подкатываешься ему под ноги. Мы с Альбертом прыгаем ему на плечи. Будет сопротивляться — бьём по голове этими палками… — Алёшка показал на два увесистых коротких кола, подобранных заранее на пляже. — Всё ясно?
— Да! — тихо прошептал Игорь.
— Ясно! — необычным, глухим голосом ответил Альберт.
— Иди, Игорь!
Игорь вздохнул. Ему очень не хотелось уходить от товарищей. Но он преодолел робость и скатился с песчаного вала в неглубокую выемку. Отсюда было удобнее прыгать под ноги диверсанту.
Алёшка лежал на вершине вала, ждал неизвестного и думал. Он думал — что бы с ним ни случилось, он поступит так, как учил его отец. А отец Алёшки, бывший фронтовик-разведчик, ныне токарь, бригадир бригады коммунистического труда, с тех пор, как помнит Алёшка себя, учил, что самое плохое с человеком случается тогда, когда он начинает думать только о себе. Как-то отец неделю не разговаривал с Алёшкой, когда тот побоялся заступиться за одноклассницу, которую побили мальчишки-семиклассники. В другой раз, когда Алёшку попросила поднести ей авоську с картофелем соседка, вредная, ворчливая старуха, и из-за этого Алёшка опоздал на контрольную работу, отец не только не ругал его, а даже с довольной улыбкой сказал: