Республика ШКИД (большой сборник)
Шрифт:
— Где надо, — выйдет, — сказал Колька и нахмурился. Видно, ему стало неприятно, что больше никто не голосовал за большевиков. Роману тоже стало жалко Кольку и обидно за партию. Мать, бабушка и дед выбрали листки какой-то церковной партии, а сестра вместе с Александром голосовала за социалистов-революционеров.
Легли спать, но Роману не спалось. История с голосованием не на шутку встревожила его. Роман потихоньку встал и подошел к комоду, где лежали конверты. Некоторое время разглядывал
Тогда Роман на цыпочках добрался до печки и тихонько открыл дверцу. Стараясь не шуршать бумагой, Роман вытащил брошенные матерью листки, вернулся к комоду, забрал оттуда конверты и юркнул под одеяло.
— Вот увидим, кто победит, — злорадно шептал он, отогревая дыханием заклеенные конверты.
Вскрыв и выпотрошив все конверты, за исключением Колькиного, Роман вложил в них большевистские листки и снова заклеил. Потом спокойно завернулся, зевнул и стал засыпать. Победа большевикам была обеспечена!
КОЛЬКА В ПОДПОЛЬЕ
— Ромка, Ромашка-а!..
Роман выглянул в окно. Внизу топтался Пеца.
— Выходи скорее!
Роман схватил шапку и кубарем скатился по лестнице.
Пеца уже бежал к воротам. Роман пыхтя понесся за ним.
— Что случилось?
— Стреляют… Большевиков бьют! — на бегу, задыхаясь, говорил Пеца.
На улице было все спокойно. Побежали на Садовую. Вскочили в трамвай и поехали к Невскому. У Гостиного трамвай стал. От Невского шли и бежали люди.
Спрыгнув с площадки, мальчишки помчались вперед.
На перекрестке толпа милиционеров налаживала движение. Из подъездов и подворотен выходили испуганные прохожие, подбирали кепки, шляпы, тросточки… Кучки любопытных стояли на углах.
— Шли, шли тихо, мирно, — рассказывал кто-то взволнованно. — Вдруг как начали жарить. Ну, конечно, кто куда…
— Поделом!.. Нечего с флагами ходить. Не при старом режиме! Сволочи!
— Опоздали, — разочарованно сказал Роман. Пошли тихонько обратно.
Около Юсупова сада стояла толпа. Оттуда доносились крики. Ребята замешались в самую гущу.
— Погляди, чего там?
Пеца приподнялся на цыпочки и испуганно вскрикнул:
— Ой, там батька! Лезем в середину! Оба протиснулись в толпу.
Высокий мужчина с желтыми усами кричал на Худоногая:
— Вам что здесь надо? Вы зачем вмешиваетесь в разговор? Агитировать пришли?..
— Я не вмешивался, — отвечал Худоногай. — Но я вижу, что вы тут говорите неправду…
— Я? Неправду? — взвизгнул
— И смею, да! Большевиков шпионами называете…
— Называл, — продолжал кричать высокий, — и буду называть!
В этот момент, растолкав толпу, на середину выбрался солдат в большой рваной шинели до пят. Солдат был пьян. Серые водянистые глаза его скользнули по кругу и остановились на Худоногае.
— Ты кто ?
— А вам это зачем? — усмехнулся Худоногай. Солдат побагровел.
— Ты кто? — заревел он, надвигаясь на сапожника. Высокий с рыжими усами пронзительно засмеялся.
— Известно кто! Большевик! Шпион немецкий!
— Товарищи! — крикнул Худоногай. — Не слушайте его!
— Ты против Керенского? Агитировать пришел? — заорал солдат и, размахнувшись, ударил Худоногая.
Кузьма Прохорыч упал. Роман видел, как высокий с желтыми усами, засопев, ткнул его тяжелым сапогом в бок. Толпа сомкнулась. Началась свалка. Пеца плача порывался кинуться в середину, но его оттирали.
— Большевик! Так ему! — хрипел кто-то в толпе.
— Убьют!.. Караул!
И уже недалеко свистел милиционер. Толпа разбухала и ширилась. Роман и Пеца видели, как подъехал извозчик, как долго он ругался, отказывался ехать. Потом зачмокал, задергал вожжами, и толпа расступилась. Роман и Пеца стояли неподвижно, не обращая внимания на толчки. Пролетка прокатила мимо них. На минуту оба увидели окровавленное лицо Кузьмы Прохорыча, которого поддерживал милиционер. Пеца морщился. По щекам его катились слезы.
Вернувшись домой, Роман застал родных в страшной тревоге.Во время его отсутствия на квартиру приходл Андреяшка с юнкерами и требовал, чтобы мать сказала, где находится Колька. Кольки дома не было.
— Он большевик, и мы должны его арестовать, — заявил Андреяшка и, уходя, пригрозил: — Мы будем следить.
Скоро домой прибежал Александр.
— Николай дома?
— Нет…
— На улицах расстреливают демонстрацию большевиков, — выпалил он.
Колька пришел только к вечеру. Мать наспех приготовила ему поужинать, но едва он подсел к столу, как на дворе раздался шум.
Роман выглянул в окно. К «Смурыгину дворцу», спотыкаясь и громко разговаривая, двигалась компания подвыпивших юнкеров.
Колька схватил шинель, шапку и побежал в квартиру Гультяевых. Там через окно выскочил на задворки.
Юнкера долго буянили в квартире.
— Перестреляю, если спрятали! — грозился Андреяшка. Потом, пригласив Александра выпить с ними, удалились.
Было уже темно, когда Роман пробрался на задворки.
Около землянки большевиков кто-то стоял. Роман остановился.