Республика ШКИД (большой сборник)

Белых Григорий Георгиевич

Ребята сидели в землянке и делили кокос, только что принесенный с Лоцманки. Женька старательно ломал крепкие корки ореха на равные части и раскладывал их на шесть кучек.

Воровали вместе, всей партией. Пеца, Сергей и Роман таскали кокос. Васька, Шурка и Женька «стремили» за сторожами. Так уже повелось, что всем клубом ходили на промыслы.

Женька разломал последнюю корку и облегченно вздохнул.

— Берите!

— Здорово натаскали, — сказал Женька. —

Мы, социалисты-революционеры, не зеваем. Вон малковские ребята, как ни пробовали, а все боялись тащить, а мы…

— Мы не социалисты-революционеры, W вдруг сказал Роман.

Женька удивленно уставился на него.

— А кто же мы?

— Кто вы, — я не знаю, может, и социалисты, но я теперь больше в этой партии не состою, так как она за буржуазию.

— Ах ты, сволочь! — загорячился Женька. — Социалисты не за буржуазию, а за свободу и за войну до победного конца.

— Знаем мы, — усмехнулся Роман. — Вам только бы капиталы спасти, а на рабочих наплевать. Номер не пройдет! Я теперь стал большевиком и вам советую перейти в мою партию.

— Шпион!

— Буржуй!

— Изменник!

— Дураки. Ничего не понимаете, а ругаетесь, — сказал Роман. — Лучше вступайте в мою партию.

— Коку-маку!

— Ну и не надо. А мы тогда свою партию о Пецей устроим

— А мы вам не дадим, — сказал Васька. — Катитесь колбаской из нашего клуба.

— Это почему? Мы тоже копали землянку.

— Фига! А лопаты кто давал? — крикнул Женька. — Большевиков нам не надо, валите вон от нас.

— Ну и уйдем, — сказал Роман, поднимаясь и забирая кокос. За ним поднялся и Пеца.

— Кто еще с нами? — спросил Пеца.

Но на дворе шел дождь, вылезать из землянки, видно, никому не хотелось. Серега и Шурка отказались. Тогда партия большевиков, гордо задрав головы, вышла из клуба.

— Таким сволочам кокосу не надо было давать! — крикнул вдогонку Женька.

Забравшись на чердак, большевики устроили совещание.

— Свой клуб сделаем, — сказал Пеца.

— Определенно, — поддержал Роман. — И знаешь, где сделаем? Напротив их клуба, в другом углу.

Выпросив у дворника две лопаты, Роман и Пеца побежали на пустырь и, не обращая внимания на дождь, стали копать землянку. А из клуба социалистов выглядывали насмешливые рожи и кричали:

— Большевики-дураки!

— Буржуй, воблу жуй! — отвечали им большевики.

К вечеру землянка была готова. На кусочке картона Роман нацарапал:

КЛУБ БОЛЬШЕВИКОВ

Партия Романа и Пецы жила самостоятельно и все время боролась с партией Женьки. Чтобы как-нибудь соблазнить ребят, Роман и Пеца стали украшать свой клуб. Они устроили в своей землянке окошки, поставили деревянные скамейки, пол застлали железом, а сверху покрыли соломой, так что в землянке

всегда было сухо. Женька, догадавшись, в чем дело, перещеголял Романа, устлав пол в своей землянке старым рваным ковром. Пробовали большевики и устно агитировать. Но из этого ничего не вышло.

«Не умеем, — думал Роман. — Вот быть бы настоящим большевиком, тогда другое дело!» Он с завистью думал об Иське, который гордо заявлял, что он большевик, и советовал Роману поступить на завод. Роман приставал к матери с просьбой устроить его на завод, но мать только качала головой:

— Трудно теперь пристроить. Рабочие, которые давно работают, и те без дела ходят. Фабрики закрываются, куда же пойдешь? Вот подожди, — может, будет полегче, куда-нибудь суну.

Роману иногда становилось до слез обидно, что он родился в такое время, когда и на завод нельзя попасть.

По-прежнему собирались соседи у Рожновых. Разговоры не умолкали до позднего вечера. Однажды, после обычных споров, когда все, устав говорить, пили чай, кто-то попросил Худоногая прочитать стихи. Худоногай не ломаясь начал читать:

Герцен много пострадал

За революцию хватился,

За границей умер он

И домой не воротился.

Поэма о Герцене подходила к концу, когда в сенях загремели тяжелые шаги. В комнату вошел старший дворник, покопался в большой папке и вытащил пачку бумажек:

— Расписывайтесь в получении избирательных бланков. Голосовать будете. Депутатов в правители выбирать. Который за кого хочет, тот опусти свою партию в конверт, — после мне сдадите.

Александр расписался за всех. Мать перебрала листки и спросила:

— За кого же голосовать?

— За кого хочешь, — сказал Александр. — Для того на всех листочках программы партий и написаны, чтобы могла разобраться.

— Голосуй за четвертый номер, — сказал Колька, усмехаясь.

Листочки получили все, кроме Романа. Роман с завистью следил за родными. Александр по очереди читал программы, напечатанные на листках, а все внимательно слушали, изредка вставляя замечания:

— Вот правильная партия.

Но все партии сулили так много хорошего, что даже трудно было выбирать.

— Чума их забери! Я вот возьму, да все и суну в конверт, — сказал дед. — Пусть все правят да жизнь полегче делают.

Колька вложил свой листочек и запечатал. Потом стал что-то нашептывать сестре, но та, отмахнувшись, громко сказала:

— Отстань ты со своими большевиками…

— Большевик-то агитирует! — расхохотался Александр. — Только ничего не выходит.