Республика ШКИД (большой сборник)
Шрифт:
У дверей его встретили ребята и предупредительно насовали в руки желудей.
— Скажи, что желуди собирал. Витя искал тебя.
Однако желуди не понадобились. Лишь только он пришел в столовую, на него наскочили воспитатели.
— Черных, в спальню немедленно.
— Зачем?
— Иди, не разговаривай.
В спальне сидел Викниксор. При виде Янкеля он нахмурился.
— Раздевайся и ложись.
Янкель не понял, зачем он должен ложиться, но понял, что запирательства не помогут.
—
— Сейчас принесу, Виктор Николаевич.
Вместе с картошкой появилась на свет и грязная, замусоленная наволочка.
Потом редакторов раздели, попросту отняли штаны, заставив их таким образом лежать в кроватях под домашним арестом.
Летом это было очень тяжелым наказанием, но теперь на дворе уже бродила осень, и наказание подействовало мало.
Много передумали Японец и Янкель, лежа в кроватях. Днем к ним забегали и сообщали последние новости:
— Вас в лавру направляют!
— Викниксор выхлопатывает сопроводительные документы!
Новости были одна печальнее другой, и парочка приуныла. Потом постепенно к мысли об уходе привыкли. Горе стало казаться привычным, и преступники уже перестали считать себя шкидцами.
На третий или четвертый день ожидания Янкель предложил:
— Давай выпустим прощальный номер «Зеркала».
Японец согласился.
Нелегко было делать последнюю газету.
Японец написал забавный фельетон под названием «Гроза огородов». Читая, оба смеялись над злополучными похождениями двух бандитов, а когда прочли, задумались. Грустно стало.
Фельетон пустили гвоздем номера. Это было своевременно. Вопрос о переводе Янкеля и Японца был злободневным вопросом, и вопросом спорным. На педагогическом совете мнения разделились. Одни стояли за перевод ребят в лавру, другие за оставление.
Янкель украсил фельетон карикатурами, потом написал грустное лирическое стихотворение — описание осени. Принес стихотворение и Финкельштейн — Кобчик, — недавно появившийся, но уже знаменитый в Шкиде поэт.
Прибавили ряд заметок, и наконец прощальный номер вышел.
Об отъезде в газете не было ни слова, но номер вышел на этот раз невеселый.
Наконец наступил последний день.
Янкелю и Японцу выдали белье и велели собираться. Серое, тусклое утро стояло за окном, накрапывал дождь, но когда одетые в пальто и сапоги ребята уложили свои пожитки и вышли на веранду, вся Шкида дожидалась их там.
Ребята попрощались.
Вышел Викниксор, сухо бросил:
— Пошли.
Вот уже и Петергофское шоссе. Блестят влажные трамвайные рельсы. В последний раз оглянулись ребята на дачу, где оставили своих товарищей, халдеев и — «Зеркало», любимое детище, взращенное их собственными руками…
Сели в трамвай.
Всю дорогу Викниксор молчал.
У Нарвских ворот
Викниксор, не глядя на них, процедил:
— Зайдем в школу.
Пошли по знакомым улицам. В городе осень чувствовалась еще больше. Панели потемнели от дождя и грязи, с крыш капала вода, хотя дождя уже не было.
Показалось знакомое желтое здание Шкиды. Сердца у ребят екнули.
Они прошли двор, поднялись по лестнице во второй этаж.
Дверь открыл дворник.
Шаги непривычно гулко отдавались в пустынных комнатах. Странно выглядели пустые, мертвые классы, где зимой ни одной минуты не было тихо, где постоянно был слышен визг, хохот, треск парт, пение.
Викниксор оставил ребят и прошел к себе в кабинет.
Янкель и Японец переглянулись. Жалко было расставаться со Шкидой, к которой они так привыкли, а теперь стало и совсем невтерпеж — особенно когда они увидели знакомые парты с вырезанными ножиком надписями «Янкель-дурак», «Япошка-картошка».
Оскорбительные когда-то слова вдруг приобрели необычайную прелесть.
Ребята долго разглядывали эти надписи. Потом Янкель умиленно произнес:
— Это Воробей вырезал.
— Да, это он, — мечтательно поддакнул Японец и вдруг посмотрел на товарища и сказал: — Давай попытаемся? Может, оставит.
Янкель понял.
Раздались шаги. Вошел Викниксор, Он деловито осмотрел комнату и сказал:
— Парты запылились. Возьмите тряпки и вытрите хорошенько.
Ребята кинулись на кухню, принесли мокрые тряпки и стали обтирать парты.
Кончив, твердо решили:
— Пойдем к Викниксору, попытаемся.
На робкий стук последовало:
— Войдите.
Увидев ребят, Викниксор встал.
— Виктор Николаевич, вы, может, оставите нас? — заканючил Янкель.
— Оставите, может? — как эхо повторил Еонин.
Викниксор строго посмотрел через головы ребят куда-то в угол, пошевелил губами и спокойно сказал:
— Да, я вас оставляю. За вас поручилась вся школа, а сюда я вас привез только для того, чтобы вы почистили помещение к приезду школы. Завтра она переезжает с дачи.
* * *
Шкида переехала с треском. Едва трамвайные платформы остановились у дома и ребята начали разгрузку, уличная шпана окружила их.
— Эге-ге! Приютские крысы приехали.
— Крысы приехали!
— Эй вы, голодные! Крысенята!..
Воробей возмутился и подскочил к одному, особенно старавшемуся.
— Как ты сказал, стерва? Повтори!
Тот усмехнулся и, заложив руки в карманы, поглядел в сторону своих.