Республика Шкид (сборник)
Шрифт:
Приближался срок выхода журнала. Наконец Японец не выдержал и решительно подошел к Янкелю:
– Писать надо. Журнал пора выпускать.
Янкель поморщился, потянулся и сказал спокойно:
– А ну его к черту. Неохота!
– Как это неохота?
– А так. Очень просто. Неохота – и все.
Япончик разозлился.
– Ты вообще-то будешь работать или нет?
Но Янкель так же спокойно ответил:
– А тебе-то что?
– Как что? Ты редактор или не редактор?
– Ну, редактор.
– Работать будешь?
– Неохота.
– Значит, не будешь?!
– Ну и не буду.
– Почему?
– Надоело.
Японец
– Ну, валяй как хочешь, – сказал он, надувшись и отходя в сто рону.
Тихо посмеивался класс, наблюдая, как распри разъедают крепкую редакцию.
С тех пор «Зеркало» больше не выходило. Республика осталась без прессы. Даже Викниксор встревожился – приходил, спрашивал: почему?
Но ребята отнекивались, мялись, обещали, что скоро опять будет все по-прежнему. Однако прежнее ушло навсегда. Неделю редакторы наслаждались покоем, ходили на прогулки вместе с классом, а потом вдруг и тому и другому стало скучно, словно не хватало чего. Приуныли.
Объединяться вновь уже ни тому ни другому не хотелось. Опротивели друг другу. И класс стал замечать, как, уткнувшись в бумажные листы, каждый за своей партой, снова зацарапали по бумаге Янкель и Япончик. Заинтересовались: что это вдруг увлекло так обоих?
Однажды после уроков Янкель, сидевший около печки, оживился.
Достал веревку, заходил вокруг печки, что-то вымерил, высчитал, потом вбил между двумя кафельными плитками пару гвоздей и натянул на этих гвоздях веревку.
– Ты это зачем? – удивлялись ребята, но Гришка улыбался многозначительно и говорил загадочно:
– Не спешите. Узнаете.
Потом он долго рисовал акварельными красками какой-то плакат и наконец торжественно наклеил это произведение на печку около своей парты. Яркий плакат, в углу которого было изображено какое-то носатое насекомое, гласил:
Пониже Янкель пристроил вторую вывеску:
А где-то сбоку прилепилась третья:
Тут же на веревке был торжественно вывешен первый номер сатирического и юмористического журнала «Комар», форматом в тетрадочный лист и размером в восемь страничек.
– Это что же такое? – спрашивали ребята, с любопытством рассматривая и ощупывая работу Янкеля. Тот улыбался и снисходительно объяснял:
– А это новый журнал «Комар». Еженедельный. Выходит, как «Огонек» или «Красная панорама», раз в неделю и даже чаще.
– А почему он такой тоненький? – пробасил Купец, с презрением щупая четыре листа журнала.
– Тоненький? Потому и тоненький, что не толстый, – огласил свою первую остроту редактор юмористического журнала.
Читали «Комара» всем классом – понравился. Только Япончик даже взглядом не удостоил новый журнал, он сидел, уткнувшись в парту, и, шмыгая носом, что-то быстро писал. Японец решил во что бы то ни стало осуществить свою идею о толстом ежемесячнике и на другой день после выхода «Комара» дал о себе знать. Повсюду на стенах – в залах, в классах и даже в уборных – появились неумело, от руки написанные объявления:
Новое издательство заработало энергично, и в тот же день появился первый номер «Недели». Неказистый вид этой новой газеты возмещался богатством ее содержания и обилием сотрудников, которые обещали выступать на ее страницах. Среди сотрудников, скрывавшихся под таинственным шифром «и др.», находился и новичок Пантелеев: в первом номере были опубликованы его знаменитые «злободневные частушки», столь легкомысленно отвергнутые в свое время «Красной газетой». Япончик торжествовал. Теперь он с удвоенным рвением взялся за подготовку ежемесячника. Размах был грандиозный. Номер решили выпускать в шесть или семь тетрадей толщиной, с вкладными иллюстрациями.
Янкелю оставалось только злиться. Он был бессилен перещеголять новое издательство. Он был один.
Все чаще и чаще прибегали из других классов к Япончику с вопросами:
– Скоро «Неделя» выйдет?
– «Вперед» скоро появится?
И Япончик, горделиво скосив глаза на Янкеля, нарочно громко говорил:
– Газета и журнал выходят и будут выходить своевременно, в объявленные сроки!
Однако Черных решил не сдаваться, он долго обдумывал создавшееся положение и твердо решил: «Буду бороться. Надо почаще выпускать «Комара»…».
Началась горячка. Ежевечерне после невероятных дневных трудов Янкель с гордостью вывешивал на веревочку у печки все новые и новые номера. Улучшил технику, стал делать рисунки в красках и добился своего. Ребятам надоело дожидаться толстого ежемесячника, они все больше привыкали к «Комару». Уже вошло в привычку утром приходить в четвертое отделение и читать свежий помер журнала. «Комар» победил. Но Янкелю эта победа досталась недешево. Он осунулся, похудел, потерял сон и аппетит…
Через неделю вышел второй номер Еошкиной «Недели». На этот раз газета не привлекла внимания читателей, так как была без рисунков и написана от руки карандашом. Зато неудача Япончика повлекла за собой неожиданные последствия.
Всю неделю Купец ходил погруженный в какие-то размышления, а когда увидел серенькую и неприглядную Япошкину газетку, громогласно на весь класс заявил:
– Какого черта! И я такую выпущу. И даже лучше. И даже не газету, а журнал!
Заявление Купца было неожиданным – тем более что всего десяток дней назад он смеялся над чудаками редакторами:
– Охота вам время терять, кедрилы-мученики! Ведь денег за это не платят.
И вдруг Купец – редактор журнала «Мой пулемет» – собирает штат сотрудников. «Мой пулемет», по заявлению редактора, называется так потому, что будет выходить очень часто, как пулемет стреляет. Тотчас же вокруг нового органа создалось ядро журналистов из малоизвестных начинающих литераторов – Мамочки и Горбушки, – а скоро и Ленька Пантелеев порвал с Япончиком и также перешел в молодое, но многообещающее издательство Купца. «Мой пулемет» пошел в гору.