Республика Шкид (сборник)
Шрифт:
И тут к пантелеевской парте подошел Японец.
– Знаешь, Ленька, ты… это самое… ты – молодец, – проговорил он, краснея и шмыгая носом. – Прости нас, пожалуйста. Это я не только от себя, я от всего класса говорю. Правильно, ребята?
– Правильно!!! – загорланили ребята, обступая со всех сторон Ленькину парту. Скуластое лицо новенького порозовело! Что-то вроде слабой улыбки появилось на его пересохших губах.
– Ну, что? Мировая? – спросил Цыган, протягивая новичку руку.
– Чегт с вами! Миговая, – прокартавил Ленька, усмехаясь и отвечая на рукопожатие.
Обступив
– Братцы! Братцы! А мы главного-то не сказали! – воскликнул Янкель, вскакивая на парту. И, обращаясь с этой трибуны к новенькому, он заявил: – Пантелей, спасибо тебе от лица всего класса за то… что ты… ну, ты, одним словом, сам понимаешь.
– За что? – удивился Ленька, и по лицу его было видно, что он не понимает.
– За то… за то, что ты не накатил на нас, а взял вину на себя.
– Какую вину?
– Как какую? Ты же ведь сказал Вите, будто лепешки у Совы ты замотал? Ладно, не скромничай. Ведь сказал?
– Я?
– Ну да! А кто же?
– И не думал.
– Как не думал?
– Что я, дурак, что ли?
В классе опять наступила тишина. Только Мамочка, не сдержавшись, несколько раз приглушенно хихикнул.
– Позвольте, как же это? – проговорил Янкель, потирая вспотевший лоб. – Что за черт?! Ведь мы думали, что тебя за лепешки Витя в изолятор посадил.
– Да. За лепешки. Но я-то тут при чем?
– Как ни при чем?
– Так и ни при чем.
– Тьфу! – рассердился Янкель. – Да объясни ты наконец, зануда, в чем дело!
– Очень просто. И объяснять нечего. Он спрашивает: «За что тебя били? За лепешки?». Я и сказал: «Да, за лепешки…».
Пантелеев посмотрел на ребят, и шкидцы впервые увидели на его скуластом лице веселую, открытую улыбку.
– А что? Газве не пгавда? – ухмыльнулся он. – Газве не за лепешки вы меня били, чегти?..
Дружный хохот всего класса не дал Пантелееву договорить.
Был заключен мир. И Пантелеев был навсегда принят как полноправный член в дружную шкидскую семью.
Узелок его с перышками, кашне и постным сахаром был в тот же день распакован, и содержимое его легло по своим местам. А через некоторое время Ленька и вообще перестал думать о побеге. Ребята его полюбили, и он тоже привязался ко многим своим новым товарищам. Когда он немного оттаял и разговорился, он рассказал ребятам свою жизнь.
И оказалось, что Викниксор был прав: этот тихенький, неразговорчивый и застенчивый паренек прошел, как говорится, огонь, воду и медные трубы. Он рано растерял семью и несколько лет беспризорничал, скитался по разным городам республики. До Шкиды он успел побывать в четырех или пяти детдомах и колониях; не раз ему приходилось ночевать и в тюремных камерах, и в арестных домах, и в железнодорожных Чека… За спиной его было несколько приводов в угрозыск [4] .
В Шкиду Ленька пришел по своей воле; он сам решил покончить со своим темным прошлым. Поэтому прозвище Налетчик, которое дали ему ребята вместо не оправдавшей себя клички Монашенка, его не устраивало и возмущало. Он сердился и лез с кулаками на тех, кто его так называл. Тогда кто-то придумал ему новую кличку – Лепешкин…
4
Более подробно о Ленькином детстве рассказано в автобиографической повести Л. Пантелеева «Ленька Пантелеев».
Но тут опять произошло событие, которое не только прекратило всякие насмешки над новеньким, но и вознесло новообращенного шкидца на совершенно недосягаемую высоту.
Как-то, недели за две до поступления в Шкиду, Ленька смотрел в кинематографе «Ампир» на Садовой американский ковбойский боевик. Перед сеансом показывали дивертисмент: выступали фокусники, жонглеры, похожая на рыбу певица в чешуйчатом платье спела два романса, две девушки в матросских штанах сплясали матлот, а под конец выступил куплетист, который исполнял под аккомпанемент маленького аккордеона «частушки на злобу дня». Ленька прослушал эти частушки, и ему показалось, что он сам может написать нисколько не хуже. Вернувшись домой, он вырвал из тетради листок и, торопясь, чтобы не растерять вдохновение, за десять минут набросал шесть четверостиший, среди которых было и такое:
Курсы золота поднялись По причине нэпа. В Петрограде на Сенной Три лимона репа.Все это сочинение он озаглавил «Злободневные частушки». Потом подумал, куда послать частушки, и решил послать их в «Красную газету». Несколько дней после зтого он ждал ответа, но ответ не последовал. А потом события Ленькиной жизни завертелись с быстротой американского боевика, и ему уже было не до частушек и не до «Красной газеты». Он забыл о них.
Скоро он очутился в Шкиде.
И вот однажды после уроков в класс четвертого отделения с шумом ворвался взволнованный и запыхавшийся третьеклассник Курочка. В руках он держал скомканный газетный лист.
– Пантелеев! Это не ты? – закричал он, едва переступив порог.
– Что? – побледнел Ленька, с трудом вылезая из-за парты. Сердце его быстро-быстро заколотилось. Ноги и руки похолодели.
Курочка поднял над головой, как знамя, газетный лист.
– Ты стихи в «Красную газету» посылал?
– Да… посылал, – пролепетал Ленька.
– Ну, вот. Я так и знал. А ребята спорят, говорят – не может быть.
– Покажи, – сказал Ленька, протягивая руку. Его обступили. Буквы в глазах у него прыгали и не складывались в строчки.
– Где? Где? – спрашивали вокруг.
– Да вот. Ты внизу смотри, – волновался Курочка. – Вон, где написано «Почтовый ящик»…
Ленька нашел «Почтовый ящик», отдел, в котором редакция отвечала авторам. Где-то на втором или третьем месте в глаза ему бросилась его фамилия, напечатанная крупным шрифтом. Когда в глазах у него перестало рябить, он прочел: