Республика Святой Софии
Шрифт:
Суть конфликта между московскими князьями заключалась в том, что по завещанию Дмитрия Донского великое княжение получил его старший сын Василий. Далее в завещании указывалось, что в случае смерти Василия великое княжение должно перейти к следующему по старшинству брату — Юрию. Так что требование великого князя Василия Дмитриевича присягнуть своему сыну Василию Васильевичу нарушало сложившийся веками порядок наследования княжеской власти и нарушало условия завещания Дмитрия Ивановича, то есть было противозаконным. Князь Константин имел все законные основания протестовать против присяги.
Принятие опального князя не означало разрыва отношений Новгорода с Москвой. Константин был служебным князем Новгорода, при этом во время его княжения в Новгороде находился и наместник великого князя Федор Патрикеевич, о чем есть свидетельство летописи: «И князе великии Василии Дметриевич и князе Костянтин Дмитриевич и архиепископ новгородчкыи владыка Семеон, посадник новгородчкыи Васелии Микитинеч, и тысяцкыи новгородчкыи Кузма Терентиевич, и весь господин Великии Новъгород послаша на съезд с местерем князя великого намеснека князя Федора Патрикеевича, посадника новгородского Василея Есефовича и т. д.» [782] .
782
ГВНиП, № 60. С. 99.
Однако при этом в проекте договорной грамоты Новгорода с Ливонским орденом и Юрьевом 1420 г. имя Константина Дмитриевича с титулом великого князя поставлено первым в списке новгородских властителей: «От великого князя Константина Дмитриевича, от посадника новгородского Василия Никитича, от тысяцкого новгородского Кузьмы Терентьевича, от всех больших в Новгороде. Я, князь Константин Дмитриевич, посылая моих послов…» [783] Именно к князю Константину приезжают ливонские послы в начале февраля 1421 г. для мирных переговоров [784] .
783
Там же, № 59. С. 97.
784
Там же, № 60. С. 99.
Князь Константин Дмитриевич был фигурой незаурядной. Собственный удел князя был невелик и, видимо, не давал развернуться в полную силу его деятельной натуре. В 1407 г. он был послан великим князем Василием в Псков для организации отпора немцам и впервые дипломатически сносился с Новгородом в поисках военного союза, но получил от новгородцев отказ. Юный возраст князя особо был отмечен летописцем: «Ун верстою, но совершенен умом» [785] . В 1408 г. Константин был послан наместником в Новгород, где оставался, вероятно, до 1411 г., когда был позван псковичами на княжение. В 1412 г. Константин попытался внести в псковский правовой уклад изменения, расширяющие права князя. Эта попытка вызвала протест со стороны псковичей. Константин в том же 1412 г. с псковского княжения был выгнан.
785
Янин В. Л. К вопросу о происхождении Михаила Клопского // Археографический ежегодник за 1978 г. М., 1979. С. 54.
При князе Константине в Новгороде начали чеканить собственные серебряные деньги, а в 1421 г. при его посредничестве между Новгородом и Ливонским орденом был заключен мир. Возможно, Константин Дмитриевич надеялся своими политическими успехами добиться от новгородцев признания его своим великим князем (отсюда и титул в проекте договора). Возможно, именно опасаясь выхода Новгорода из-под московского суверенитета, Василий Дмитриевич поспешил наладить отношения с младшим братом. Константин уехал из Новгорода, «а владыка Семеон и посадникы и тысячкыи и бояре новгородчкыи, одарив и, проводища его с честью» [786] .
786
НПЛ. С. 413.
То есть с 1419 по 1421 г. Константин Дмитриевич содержал свою дружину и семью за счет налогов с ряда новгородских земель. Л. В. Черепнин считает, что Константин был одним из составителей второй редакции Новгородской судной грамоты [787] . Во всяком случае, в Новгороде князь пользовался большим почетом и уважением.
В эти два года Новгород пережил «глад и мор велик, и наметаша мертвых три скуделнице: одину в святей Софеи за олтарем, а две у Рожества на поле» [788] . В Житии святого Варлаама Хутынского, написанном Пахомием Сербом, упоминается, что князь Константин тоже тяжело заболел в это время и только чудом исцелился, приехав в Хутынский монстырь [789] .
787
Черепнин Л. В. Русские феодальные архивы XIV–XV вв. Ч. 1. С. 393.
788
НПЛ. С. 414.
789
Пахомий Серб. Житие святого Варлаама Хутынского // Сказания Новгорода Великого (XI–XIV вв.) С. 408.
До этого в летописи описываются весенние бури с градом и наводнение можно заключить, что причиной голода были постоянные неурожаи. Действительно, в конце XIV в. на северо-востоке Европейской части России увеличилось количество осадков, а в XV в. начался так называемый «малый ледниковый период» [790] . Резкое похолодание и дожди погубили урожай в Новгородской земле. Вместе с голодом пришли болезни.
В довершении несчастий 15 июня 1421 г. скончался владыка Симеон, «бысть владыкою 5 лет и 3 месяци без пяти дьнии, а всего 6 лет» [791] . И сразу же после его смерти в Новгороде возникла «брань» между Неревским и Славенским концами «за Климентия Ортемьина, про землю, на посадника Ондрея Ивановича и пограбиша двор сего в доспесех, и иных бояр разграбиша дворы напрасно, и убиша Ондреевых людий 20 человек, а неревлян 2 человека убиша и умиришася» [792] .
790
Олейников О. М. Климат в районе верхней Волги в Средние века // НиНЗ. Новгород, 1992. С. 79.
791
НПЛ. С. 414.
792
Летопись Авраамки. Стб. 176.
В. Л. Янин связывал конфликт с боярской борьбой за кончайское представительство в посадничестве. Но существует документ, который опровергает эту теорию — ливонская грамота от 13 сентября 1421 г. В ней содержится свидетельство очевидцев конфликта. Вот как ливонские купцы описывали смуту: «У новгородцев внутри города была междоусобная брань, и простые люди напали на власть имущих и захватили у бояр около тридцати крупнейших дворов, причем было убито около трехсот человек, так что сейчас в городе так плохо, как уже давно не было» [793] .
793
Клейненберг И. Э., Ливонское известие о новгородском восстании 1421 г. // Феодальная Россия во всемирном историческом процессе. М., 1972. С. 104.
Таким образом, основной причиной конфликта было недовольство простых горожан боярским произволом в земельных делах. Но при этом нельзя исключать возможность, что в числе руководителей или провокаторов «брани» были неревские бояре. Именно неревляне победили в результате смуты. Традиционно после братоубийственной смуты новгородцы обратились к Богу за прощением. Бояре Неревского конца построили каменные церкви: Исаак Онцифорович — в Богоявленском монастыре на поле, а Василий Филиппович с Лукьяном Онцифоровичем — на Розваже улице. Учитывая, что строили церкви именно неревские бояре, это была не только просьба о прощении, но и благодарность за успешное окончание «брани».
Вероятно, борьба за землю в Новгородской земле в этот период приобрела особо ожесточенный характер, что вынудило новгородцев дополнить новыми статьями о земельных делах Судную грамоту. По мнению В. Н. Вернадского, сообщение летописи под 1422 г. «а новгородци человаша крест за один брат» [794] означает, что именно в этом году была дописана Новгородская Судная грамота. Документ этот предусматривал высокие штрафы виновным в задержках решения земельных дел, повышенную кару боярам за «наводку» и «наезды», узаконивал право обращаться в ряде случаев к вече и т. д.
794
НПЛ. С. 414.