Республиканец 2

Полищук Вадим

— Все сказал? — Нейман выдержал паузу. — Не по адресу вопрос. Я в этом кабинете всего третий месяц, еще мало что знаю и почти ничего не могу. Но во многом ты прав, ситуация действительно сложилась странная. Сил для решительной победы нет и собрать их никак не удается. Дальнейшие военные действия будут только увеличивать потери, не давая значимых результатов. Если бы это была война на истощение ресурсов, то рано или поздно она закончилась бы сама вместе с ресурсами одной из сторон, но это не наш случай. Я тут одну цифру нашел, которой в открытой информации нет. На военное производство республика тратит чуть больше

пяти процентов своих ресурсов. Представляешь? Пять процентов, почти как в мирное время. Так мы еще сто лет воевать можем.

— Действительно странно. — согласился Дескин. — А мне казалось, что все силы брошены на строительство флота.

— Какова численность населения республики?

— Больше пятидесяти миллиардов.

— Пятьдесят два и семь, согласно последней переписи. — уточнил сенатор. — А сколько у нас в вооруженных силах?

— Миллионов двенадцать, может пятнадцать. — высказал свою оценку Вольдемар.

— Десять с половиной, если быть точным. То есть ресурсов у нас завались и людских и материальных. Можно мобилизовать промышленность, вооруженные силы в разы увеличить, кораблей понастроить, экипажи обучить…

— И победить? — Вольдемар продолжил мысль сенатора.

— Можно и победить, но можно и проиграть. Потому что это и будет война на истощение ресурсов. Противоположная сторона сделает тоже самое, потери вырастут на порядки и лет через десять — двадцать один обессиленный доходяга падет к ногам другого доходяги, сохранившего каплю сил. Только кому она нужна, такая победа?

— А кому нужна такая вялотекущая война?

— Многим. К сожалению очень многим. И чем дольше она идет, тем больше народа с нее кормится. Вот взять хотя бы Кагершема…

— Какого из Кагершемов? — решил уточнить Вольдемар.

— Да любого. Один почти все военные подряды под себя подгреб, от миллионов скоро лопнет и все ему мало. Второй флот в свою вотчину превратил, сенатская комиссия во флотские дела боится нос сунуть. И этого ему уже, чувствую, недостаточно. В последнее время из новостей не вылазит, на всех каналах красуется, чуть ли не в отцы нации метит.

— А сенат ваш куда смотрит?

— Туда и смотрит! В карман одному и в рот другому. Не все, конечно, но многие. Да и не в одних Кагершемах дело. Таких деятелей возле войны много крутится, да и не только возле, на самой войне тоже хватает. Вот взять к примеру тебя…

— А что я? — удивился Вольдемар

— Ты за пять лет после академии из сержантов в капитаны третьего ранга прыгнул, а если бы не было войны, то ты сейчас младшим лейтенантом был, но мог и сержантом остаться.

— Если бы не было войны, мои родители были бы живы. — вспыхнул Дескин. — А я бы сейчас инженером был. А сами Вы, господин Нейман, из муниципальных инженеров лихо прыгнули в сенаторы тоже благодаря войне.

— Извини, Вольдемар, я выбрал очень неудачный пример, но сути это не меняет. А что касается меня, то я с удовольствием отдал бы это кресло, за то, чтобы не было никакой войны и самой большой моей проблемой было короткое замыкание в старом кабеле.

— Вы меня тоже простите. Нервы у меня не железные. Пойду я, пожалуй.

— Ну вот и поговорили. — подвел итог сенатор. — Но ты еще заходи, не забывай старого Неймана.

— Да какой Вы старый. — Вольдемар постарался подбодрить погрустневшего Неймана. — Мы еще на Вашей свадьбе

станцуем.

— А ты знаешь. — Теодор Нейман вдруг хитро улыбнулся. — Я ведь женился, четыре года назад.

— Как? — ахнул Вольдемар и взглядом прошелся по рукам сенатора в поисках кольца. Нейман перехватил взгляд Дескина.

— Да не ношу я колец, не привык как-то. Всего несколько раз после свадьбы надевал.

— А кто она. — поинтересовался Вольдемар. — Надеюсь не Ваша бывшая секретарша? Сенатор бросил на Вольдемара подозрительный взгляд.

— Секретарша… Но ты не думай, никаких грудастых блондинок с ногами от ушей. Она всего на пять лет моложе меня, вдова. Очень хорошая женщина, я тебя с ней еще познакомлю.

— Поздравляю! — Вольдемар в порыве чувств обнял Неймана. — А дети у нее есть?

— Нет. И, наверное, уже не будет. Поздно нам. — погрустнел сенатор.

— Еще раз простите меня.

— Да ничего. — отмахнулся Нейман.

— Ладно, мне пора. Дела знаете ли. До свидания, господин сенатор.

— До свидания. Обязательно до свидания, Вольдемар. Дескин нажал на ручку двери и сделал шаг вперед.

— Огонь! Десять выстрелов, писк секундомера.

— По времени уложилось, а вот меткость не очень. Всего четыре попадания. Вы сегодня какой-то рассеянный, господин капитан.

Рассеянный. Какая тут меткость, когда в голове все кувырком. Чертов Нейман! А ведь как хорошо все было до вчерашнего дня, просто и ясно. На республику напали, я ее защищаю. Правда постепенно справедливая и оправданная война переросла сначала в активную, а потом довольно вялотекущую и абсолютно бессмысленную бойню без видимых перспектив. А вчера скотина Нейман между делом поведал что для Вольдемара и ему подобных это война, а для больших людей по обе стороны космического фронта — мероприятие по перераспределению финансовых потоков и решению частных политических задач. А самое главное, что останавливать весь этот балаган никто и не собирается. После подобных мыслей, вся деятельность капитана Дескина в штабе флота показалась Вольдемару мелкой и никому не нужной.

Между тем, сержант-инструктор воспринял затянувшуюся паузу как огорчение капитана по поводу провальной стрельбы.

— Разрешите совет, господин капитан.

— Давай.

— Не пытайтесь до всех нормативов дотянуться, они для молодежи написаны и их уровня Вам уже не достичь. Да и не надо, работа у Вас другая, достаточно просто себя в форме держать. Вольдемар грустно улыбнулся, двадцать восемь, а уже старик.

— Вы, сержант, не моложе меня, а все нормативы перекрываете с солидным запасом. Бежали мы вместе, но у меня язык на плечо, а Вы только покраснели слегка.

— Я же инструктор. Как я буду других учить тому, чего сам выполнить не в состоянии. Поэтому я каждый день тренируюсь, а Вы всего два раза в неделю, да и то по два — три часа. Впрочем, кроме Вас, другие штабные здесь вообще не появляются.

Прав сержант, до уровня спецназовцев уже не дотянуться и возраст, и штабная служба не позволят. Однако пора, возвращаться в штаб не хотелось, но пришлось. Нехорошие мысли, мучившие Вольдемара всю дорогу, немедленно оправдались, как только он открыл дверь своего кабинета. Все плохие новости были написаны на лице заместителя аршинными буквами, оставалось только уточнить детали.