Реставраторы
Шрифт:
Армитаж старался не выдавать себя, на тот случай, если в номере имелись скрытые камеры, он разыскивал уличающие её мелочи. Утром в номер явиться дроид, и, после уборки, зацепок не останется. Он сам не знал почему всё ещё надеялся, на то, что ошибся в своём определении Камиллы. Его взгляд скользнул в урну, стоящую возле раковины, из под одноразовых полотенец выглядывал кончик какой-то упаковки. Словно случайно уронив в недра мусорницы дезодорант, наклонившись, он, вместе с баллончиком, подцепил пальцами прозрачную упаковку. Находка отозвалась поползшей вниз шкалой настроения.
Это была упаковка почтового контейнера для биологических образцов. 'Камилла — Камилла, какая же ты, для агента спецслужб, неуклюжая. —
В голове снова возник длинный нос ищейки Рен. Чувствуя как заводится, он окинул комнату взглядом, на полу валялось одноразовое ажурное неглиже Камиллы, в котором она его охмуряла накануне. Наклонившись, он резко подхватил с пола уверты, и, оценив степень убойности смеси их ароматов, с усмешкой вспоминая длинный нос агента Рен, отнес их в ванную комнату и затолкал за зеркало.
Опираясь руками о раковину, стараясь перевести выражение лица в норму, он посмотрел на своё отражение. Взяв себя в руки, Армитаж собрался убрать улику сфабрикованную для Рена, — И правда, чего это он вдруг уподобился лот-коту, который в брачный сезон метит всё вокруг, для упреждения всех самцов в округе? — но, ванную вошла она и улыбаясь сообщила:
— Я проснулась, а тебя нет.
— Я не хотел тебя рано будить, впереди долгая дорога.
Армитаж во все глаза глядел на Камиллу, нежный румянец, мягкая улыбка, след от ладошки на заспанной щеке, внезапное страдание пронзило его душу, неужели это существо с невинной мордашкой послано ему карой. Она подступила к нему вплотную, и обхватила руками, прижавшись помятой щекой к спине, вызывая в прилив нежности. Он переместил Камиллу перед собой, глядя на неё и себя в зеркале. Неожиданно, она высвободила руку из его объятий, и нарисовала на начавшем запотевать стекле, рядом с тем углом, за который он запрятал её трусы, сердечко, затем прижалась к нему плотнее… — какого криффа…
Он дорисовал рядом с её сердечком второе, и, не удержавшись, завуалированно изобразил координаты в которые посылает Рена и его республику. Затем, задрал халат Камиллы и водрузил её себе на член, на котором она вела себя так, как на единственно возможной вершине к которой стремилась, а он созрел увезти её подальше от ужасов, в которые впутал его девочку проклятый режим.
Унося в комнату, обвившую его бедра ногами, Камиллу, он, всё же не удержавшись, показал фигуру из трёх пальцев воображаемому Рену.
Глава 27
Кайло доложили, что введённая им в базу отслеживания пара была замечена в седьмом порту. Он избрал тактику наблюдения за целью издалека, сейчас самым главным было не повторить ошибки с перестрелкой, которую он допустил в секторе Д’Астан на Серенно. Несмотря на все попытки проанализировать, он не мог объяснить неожиданный приступ дежавю и ощущение того, что он не в первый раз ступает по мостовой древней рыночной площади местной столицы. Стопы босых ног ощутили трещины не успевших остыть после жаркого дня плит. Кайло даже приподнял левую ногу, обутую в армированный скрытыми пластинами сапог, и к своему изумлению обнаружил скол о который в дежавю-реале когда-то ушиб мизинец, — Что это, против него используют ментальную технику обмана разума? — Кайло настороженно огляделся, память о том чего не было снова подкинула ему нежданный сюрприз, в его ушах зазвучала музыка.
"Тогда был вечер, уже практически стемнело, он пел на площади среди народа. Более того, он старался для кого-то, вкладывая во всплывшие в памяти строчки какой-то зашифрованный
Вспоминая парня Пелота,
Скажи моему отцу,
Моему двоюродному брату,
Моим друзьям, что я в порядке.
Он пел это когда-то, и, из узкого проулка к нему вышел человек. Кто это был? Всполохи огненных булав мешали ему рассмотреть его лицо.
Он замешкался, и, именно из этого проулка, на него выскочил преследуемый, который оторопел, удивившись не менее Бена, под воздействием перенесенного переживания, он стоял сняв шлем, тогда как лицо цели было закрыто лётным шлемом, и осталось для него загадкой.'
Ему повезло тогда, ранение оказалось не серьезным, сеанс бакты, и он был как новенький. Периодически это состояние напоминало о себе, он пытался приблизить лицо незнакомца из видения, начиная различать отблески огня на его волосах, откидываемых горящими булавами жонглёров, но останавливал себя. Полученный урок, не нырять в неясные состояния во время операций, был им усвоен на всю жизнь.
Бен пересмотрел голозаписи пересланные из космопорта, — Вот Рапира повернула голову к камере, давая себя зафиксировать, — с такой детализацией невозможно было разобрать, что конкретно выражает её лицо. Спутник Рапиры не суетился, и его лицо лишь раз попало на камеру, когда он проходил через рамку детектора, когда они проходили на посадку.
По полученному образцу, Бен знал, что объект слежки рыжеволос, но ментальный отпечаток полученный в гостиничном номере, давал лишь смазанное представление о его внешности, скорее о темпераменте, тем более, что его с Рапирой упражнения среди подушек, и последующее вторжение Рей, совсем выбили Бена из колеи. Сейчас, он старался дополнить уже полученные впечатления визуалом. Приблизив голопроекцию, он дал распоряжение процессору, вывести на максимум детализацию, полученный результат не замедлил поступить через минуту всполохами огня Серенно и ожогом лазера в сознании. Бен, перевёл дыхание, прежде чем снова посмотреть на рыжего криффа, на устах сами собой появились строки той самой песни, что не давала ему покоя… — Крифф, крифф он пел для него… Какого…
Со взведёнными нервами, он оторвал от поверхности планеты свой «Канюк», собираясь сопровождать севших на лайнер Рапиру и, — Он сверился с датпадом. — Артемия Крайта. — Как же, Артемий, — усмехнулся он. Из ниоткуда пришло чёткое имя, — Армитаж Хакс. Но понимание, картины так и не наступило, лишь подозрения, расшатывающие его уверенность. — Что это? Его успели обработать, а он даже и не заметил? — Стремление быстрее всё выяснить толкало его действовать.
Она старалась чтобы голос звучал убедительно, и взгляд не бегал. Роуз сосредоточилась на левом уголке его глаз, опушенных густыми рыжими ресницами, обычно ласковых, но сейчас приобретших раскосую остроту и опасный зеленый огонёк. Мягкие губы, припухшие от её же поцелуев, растянулись в насмешливой улыбке, потом приоткрылись в тихо заданном с придыханием вопросе. Роуз перевела глаза на его губы, не в силах выдержать его взгляда, пытаясь разглядеть в чуть приоткрывшейся тьме уст смысл вопроса, который не желала услышать, но который всё же прозвучал.
Он отвёл прядь взмокших от пота волос, и чувствуя как она сжалась, пошевелил членом внутри неё. Её обдало словно кипятком, вопрос обозначал одно, что он всё знает и играет. Она всхлипнула, вспомнив тела расстрелянных подонков на мостовой, и прижавшись к нему бедрами, приподнявшись на лопатках, посмотрела ему глаза и спросила:
— Ты убъешь меня?
— О, ты даже ничего не отрицаешь, мне было бы противно слушать враньё, и понимать, что единственное место, которое тут не врёт, это. — Он плотнее прижал её к себе, а потом с влажным чавком вышел из нее, — Я не буду убивать, просто не буду больше трахать тебя.