Ресторан «У конца света» (перевод М. Спивак)
Шрифт:
А в данную минуту удовольствия он не получал ни малейшего. У него кончился запас терпения и карандашей, и он был зверски голоден.
— Звездная чума! — выругался он театрально.
В то же самое мгновение Форд Префект висел в воздухе. Не потому, что на корабле сломалась искусственная гравитация, а потому, что он попытался одним прыжком одолеть лестницу, ведущую вниз к каютам. Расстояние было слишком большим для одного прыжка, и Форд приземлился не очень удачно, подвернул ногу, но все же выправился и как сумасшедший рванул по коридору, отшвыривая на бегу миниатюрных роботов
— Вогоны! — выкрикнул он.
Артур Дент незадолго перед этим покинул свою каюту, снарядившись на поиски чашки чая. Впрочем, отправился он в эту экспедицию без особого оптимизма, ибо знал, что единственным источником горячих напитков на корабле является прибор производства сириусианской кибернетической корпорации под названием Пищематик — синтезатор напитков. Однажды Артур уже имел с ним дело.
Предполагалось, что Пищематик способен производить широчайший спектр любых, мыслимых и немыслимых, напитков, в точности соответствующих вкусам и метаболизму пользователя. Опыт эксплуатации, однако, показывал, что автомат неизменно выдает пластиковый стаканчик жидкости, почти, но не совсем, совершенно не похожей на чай.
Артур решил попробовать объясниться с агрегатом.
— Чай, — попросил он.
— Получи и насладись, — ответил агрегат и немедленно снабдил его очередным стаканом мерзостного напитка.
Артур выкинул его вон.
— Получи и насладись, — бесстрастно повторила машина и выдала следующий стакан.
«Получи и насладись» — программный лозунг процветающего подразделения сириусианской кибернетической корпорации, а именно: отдела жалоб, занимающего в настоящее время основную часть территории трех планет среднего размера и являющегося единственным отделом корпорации, принесшим за последние годы сколько-нибудь ощутимую прибыль.
Лозунг стоит — точнее, стоял — в виде огромных светящихся букв высотой в три мили возле отдела жалоб космопорта на Эдраксе. К сожалению, вес этих букв был таков, что вскоре после установки грунт под ними просел, и буквы примерно на половину своей высоты ушли в землю: провалились прямо сквозь кабинеты молодых талантливых работников отдела жалоб — ныне покойных.
Оставшиеся на поверхности половинки букв на местном языке читаются как призыв «Порадуй семью — укуси в зад свинью», и неоновую подсветку теперь почти никогда не включают, разве что по большим праздникам.
Артур выбросил шестой стаканчик.
— Слушай, ты, прибор, — возопил он, — ты же можешь синтезировать что угодно! Так почему же ты все время подсовываешь мне эту пакость?
— По сигналам от центров удовольствия и по информации о питательности компонентов, — невозмутимо промурлыкал агрегат. — Получи и насладись.
— Но это же — гадость!
— Если вам понравился этот напиток, — продолжал агрегат, — почему бы вам не напоить им своих друзей?
— Потому что, — ядовито ответил Артур, — мне не хотелось бы их потерять. Может быть, ты попытаешься понять, о чем я говорю? Это питье…
— Это питье, — мило сообщил Пищематик, — синтезировано в соответствии с вашими индивидуальными вкусами и потребностями.
— Ага, — сказал Артур, — стало быть, я мазохист на диете.
— Получи и насладись.
— Заткнись.
— Желаете что-нибудь еще?
Артур решил сдаться.
— Нет, это все, — вздохнул он.
Но тут он вдруг подумал: да черта с два я сдамся.
— Нет, не все, — воскликнул он, — послушай, это же так просто… все, что мне нужно… это обычная чашка чая. И ты мне ее приготовишь. Молчи и слушай.
И Артур сел рядом с машиной. Он рассказал Пищематику об Индии, и о Китае, и о Цейлоне. Он поведал о широких листьях, которые сушатся под палящим солнцем. Рассказал о серебряных чайниках. О полуденных чаепитиях на газоне. О том, как вначале в чашку наливается молоко, чтобы напиток не обжигал горло. Он даже изложил (вкратце) историю Ост-индийской компании.
— Значит, вот как, — сказал Пищематик, когда Артур закончил.
— Да, — ответил Артур, — это все, чего я хочу.
— Вам нужен вкус сушеных листьев, заваренных в кипятке?
— Э-э… да. С молоком.
— Выжатым из коровы?
— Фигурально выражаясь…
— Пожалуй, мне понадобится некоторая помощь, — озабоченно произнес агрегат. Восторженная интонация исчезла — теперь он был сама деловитость.
— Помогу, чем смогу, — сказал Артур.
— Все, что могли, вы уже сделали, — сообщил ему Пищематик.
И призвал на помощь бортовой компьютер.
— Всем привет! — радостно поздоровался бортовой компьютер.
Пищематик рассказал ему про чай. Компьютер обалдел, замкнул логические схемы на Пищематик, и они вдвоем погрузились в угрюмое молчание.
Артур постоял, понаблюдал за ними, но ничего не произошло.
Артур пнул Пищематик — безрезультатно.
В конце концов Артуру надоело ждать, и он побрел на мостик. В зловещей космической пустоте «Сердце Золота» висел, недвижим. Вокруг мерцали миллиарды булавочных головок — Галактика. Все ближе и ближе неумолимо подползал мерзкий желтый ком — космический корабль вогонов.
Глава 3
— Слушайте, а есть тут где-нибудь чайник? — спросил Артур, входя на капитанский мостик. И сразу же увидел, что там творится что-то непонятное: Триллиан отчаянно кричала на компьютер, пытаясь заставить его ответить, Форд размеренно бил ногой, а Зафод яростно пинал корпус компьютера, и по экрану внешнего наблюдения полз шматок чего-то желтого.
Артур поставил пластиковый стаканчик, который все еще носил с собой, и подошел поближе.
— Эй? — позвал он.
Зафод в это время бросился к полированной мраморной панели управления обычного фотонного двигателя. Кнопки материализовались под его пальцами, и Зафод переключился на ручное управление. Он стучал, тыкал, нажимал и ругался на чем свет стоит. Фотонный двигатель судорожно дернулся и отключился.
— Что-то не в порядке? — поинтересовался Артур.
— Надо же, чё деится-то! — пробормотал Зафод себе под нос, кидаясь теперь к ручному управлению двигателя бесконечной невероятности. — Обезьяна заговорила.