Ретенция
Шрифт:
– Как скажете, мистер Коулман, – бросает Тод, выталкивая воздух из грудной клетки со звуком, похожим на фырканье. Я едва сдерживаюсь, чтобы не засмеяться. Остальные переглядываются. Агафия смотрит на меня, но я намеренно отворачиваюсь.
– Молодец, хорошо сыграл, – говорю ему я, когда дверь в моём кабинете закрывается.
– Я старался. Это твоя идея меня вытащить или Поша?
– Моя, но Пош и правда поддержал ее, сказал, что могу привлекать тебя к работе сколько захочу.
– Ясно. Есть успехи в разработке технологии?
– Ага. Садись под электроды и надевай очки.
Я перевожу
– Это не компьютерная модель? – ошеломлённый увиденным, произносит Тод.
– Нет. Это активность моего мозга.
– Я такого ещё никогда не видел, – напряженно произносит он.
– И я тоже. Давай теперь на тебе попробуем.
Через полчаса работы с нейрообратной связью я снимаю паутинку из сорока электродов и очки с Тода, предварительно выведя записи на экран компьютера.
– То же самое. Активность каждого нейрона как на ладони, – произношу я, глядя на изумлённое лицо Тода.
– Мне казалось, что такое невозможно в принципе.
– Я тоже так думал. И знаешь, что меня удивляет? Зачем им знать работу стольких структур мозга? – рассуждаю я вслух. – Они же ещё хотят видеть височную кору.
– А там хранится информация о некоторых элементах памяти, – подхватывает Тод.
И тут я, кажется, начинаю понимать одну из главных целей, которые преследует новая разработка.
– Они хотят читать мысли и извлекать информацию из памяти, – едва в состоянии произнести я. – Но зачем им извлекать информацию из памяти? И главное – как устаревшие электроды это делают?
– Вот это и надо выяснить, – стараясь скрыть волнение, произносит Тод.
– Я сделаю это!
– Теперь хоть ясно, что они ещё хотят с памятью работать. Стирать, что ли, будут… или использовать в допросах? Чёрт, вот ублюдки, – он трёт подбородок, двигая нижней челюстью влево-вправо. – Трэй, а сможешь передать алгоритм Элису?
– Ага, но нужно ещё время, чтобы разобраться до конца. Неделя где-то, может, чуть меньше.
– Хорошо. Я могу тебе реально чем-то помочь?
– Да. Ты должен стать моим подопытным.
Тод кивает. И в течение нескольких часов я заставляю его пройти с десяток тренажёров, настраивая алгоритмы. К вечеру от Никсы приходит сообщение, что с ней и с мамой всё в порядке. Никса спрашивает, когда я приеду, но я не знаю, что ей сказать. Я пишу, что постараюсь скоро их навестить.
Глава 15
Сегодня третье августа. День города Мингалоса. Одновременно празднуется и День урожая Аридафии. Когда-то генетикам удалось передвинуть сбор урожая на несколько месяцев раньше, и в эту честь решили сделать праздник. В разных регионах Аридафии этот праздник отмечается в разные дни, с разницей от нескольких дней до недели. В Мингалосе два праздника справляют в один день. На самой большой площади собирают жителей города и всех желающих, у кого есть допуск в центр. Вокруг орёт музыка, выступают музыканты, воспевается процветание Аридафии и Корпорации.
Моё нутро хочет наизнанку вывернуться от таких мероприятий. Больше всего меня утомляют речи членов правительственного совета, рассказывающих о печальной истории страны и о том, как Корпорация спасла от голода миллионы людей. Я ходил на праздник дважды, на первых курсах колледжа, но потом перестал. Сегодня у меня нет выбора. Мне нужно надеть парадный костюм и идти.
Я натягиваю шёлковую рубашку цвета слоновой кости. С тех пор как мышцы на моих ногах увеличились в объёме, втиснуться в брюки стало сложнее, но я справляюсь с этой задачей. Когда я смотрю на себя в зеркале в ванной, мне кажется, будто плечи стали немного шире. Возможно, тренировки дали свой результат. Я зачёсываю только вчера аккуратно подстриженные в парикмахерской волосы набок. Кончики прядей, уложенных параллельно друг другу, в зеркале смотрят вправо. Раварта провела со мной две ночи. Благодаря её растираниям мазью, приготовленной Нори, припухлость на щеке спала и синяки почти рассосались. Завтра я планирую возобновить тренировки в лагере восстановителей. Начало торжественной церемонии в час. Когда я выхожу, на окне в кухне высвечивается 11:59.
Солнце стоит в зените, и плитка, выстилающая площадь вокруг моего дома, отражает все цвета радуги. Я разглядываю калейдоскоп из разноцветных геометрических фигур под ногами, и на душе становится немного веселее. Оглядываюсь на изогнутый дугой фасад своего дома и вижу лишь бесконечные отверстия окон-сот. Мы, жители этого дома, всего лишь пчёлы одного из многочисленных ульев. Задумываются ли все эти люди, зачем они ходят на работу? Зачем живут, влюбляются и рожают детей?
Один учёный-эволюционист говорил, что мы все – программы, только люди чуть сложнее, чем другие животные. Чем же мы сложнее пчёл, если строим себе почти такие же дома? Возможно, наши программы отличаются тем, что мы умеем по-настоящему глубоко восхищаться окружающим миром, радоваться солнцу и грустить во время дождя.
Я поворачиваю голову в разные стороны, запрокидываю ее, чтобы увидеть верхушки зданий. Солнечный свет путешествует по зеркальным поверхностям панорамных окон, расчерченных линиями железных стыков. До центральной площади всего пять кварталов. Это не так много, но и не мало с учётом ширины периметра.
Прохожу мимо высотки «Марго». Один из сокурсников мне рассказывал, что это здание существовало ещё до того, как старый город был преобразован в Мингалос. В нём размещался один из крупнейших в стране банков, а наверху красовалась зелёная терраса ресторана. Сейчас в небоскрёбе «Марго» лишь унылые офисы с однотипными столешницами.
Отлавливая искры солнечного света на небоскрёбах, я сперва не придаю значение гулу людских голосов. Это собравшиеся на площади жители Аридафии. Сегодня здесь можно встретить кого угодно. Чем я ближе к площади, тем громче звуки. Даже если завязать глаза тугой повязкой, всё равно можно без проблем найти нужное место по звукам гудящей толпы.
В широкий проём между двумя периметрами втиснулась почти прямоугольная вытянутая площадь. Раньше она была скруглена с двух сторон, но её искусственно урезали оградами. С каждой из длинных сторон периметра площади расставлено по три громадных полупрозрачных экрана. На них будут транслироваться речи всех шишек и выступления музыкантов.