Ретроградный меркурий
Шрифт:
Муж когда-то также смотрел. На этом же ринге. Но мягче. Очарованно и игриво. А этот… женоненавистник, видимо.
– Как зовут-то тебя?
– лениво прыгает на месте, разминая шею.
– Яра… - надеваю беспалую перчатку на левую руку.
– Как тёлку, что ли, Яркой?
– фыркает боец.
Мудак!
– Готов?
– дёргаю ему с вызовом бровями, выставляя опорную ногу вперёд.
– Всегда готов, - вальяжно.
Прямой в челюсть. Резко и эффективно. Как выстрел!
Этот удар мне Иван ставил. Дури бить у меня хватает, а вот кисти слабоватые, “женские”.
Встряхиваю кистью. Чуть не сломала. Перчатку не успела надеть…
В зале тишина.
– Не, ну правильно… - разводит руками Ванькин коллега из СОБРА.
– А чо он девушке хамит?
– Так пойдёт, товарищ майор?
– хмурюсь, бросая взгляд на Мансурова.
– Пойдет… Спускайся.
Обручалку помяла… Снимаю, убирая в карман пиджака. Надо отнести к ювелиру.
– Я принята?
– Слишком много эмоций, Диляра.
Незаметно закатываю глаза.
Эмоции у меня действительно много. Но я неплохо их контролирую.
– Бля… - морщится боец, которого я снесла, присаживаясь.
– Зуб…
– Страховка покроет, - пожимаю плечами.
– Прокачивай реакцию, кто ты там? Лейтенант?
– Капитан я, - цедит он
– Мм… - ухмыляюсь едва заметно.
– И слишком много личного, - снижает голос Мансуров.
– Вымораживать тебя ещё и вымораживать.
Вздох…
– Так я принята?
– Нетерпеливая. Проблемы с субординацией. Протеже полковника Зольникова…
– А вот это неправда. Нет у Полковника Зольникова ни одного протеже. Шкуродёр.
– Нда?
– скептически.
– Сможешь без поддержки родственников функционировать?
– Легко.
– Хм… Я тебя возьму. Но под подписку. О месте назначения, руководстве, коллегах не распространяешься. Ясно?
– Так точно…
Глава 2 - Залёт
Мы сидим во дворе у Стасяна. В беседке. У нас шашлычок под коньячок. Хер знает какая по счету бутылка. Ворота нараспашку, там стоят наши тачки.
Бросаю взгляд на часы, пытаясь сообразить, почему Яра ещё не здесь. А потом ещё раз. Потому что посмотрел на время и мгновенно забыл. И в третий раз тут же смотрю…
Так… что я хотел от часов?
Бля, да я в дровину.
– Зольникову налей, чего он пропускает, как не родной!
Моя рюмка опять наполняется.
Экран телефона плывет перед глазами. На заставке Яра. Жена…
Ракета моя, петарда, бомба! Люблю, не могу!..
– Братан, да выкинь ты его! Чего ты туда пялишься?
– суют мне в руки рюмку.
– Яра где, не пойму. Должна давно быть.
– Ну сидим же пацанами нормально, нахера нам сюда баб?
– Э… За базаром следи.
Я единственный женат из всей нашей небольшой компании. Собираемся мы редко. После учебки, может, раз в третий.
– Сорян! Так ляпнул. А ты, кстати, помнишь, говорил на сестре моей женишься. А за базар не ответил!
– Не гони, Стасян, мелкая же она у тебя была совсем. Лет четырнадцать, может. Это ты сватал, а не я обещал.
– Да было! Типа, вырастет породнимся.
– В упор не помню.
– А она в тебя влюблена была.
– Ну ё-моё. Поздно, братан…
– Поздно, когда гвозди забивают! А нам ещё, слава Богу, нет. Да вон же она! Лида!
– кричит он девушке, смотрящей в окно.
– Ну нафига?..
– Ты чо, с сестрой моей не хочешь познакомиться?!
– обиженно.
– Хочу…
Просто, Стас архи бестактный чувак со своим беззастенчивым сватовством.
Лида подходит к нам. Светловолосая, миловидная, смущенная.
– Лида - это Иван Зольников, братишка мой. Помнишь его?
– Помню… - бросает взгляд мне в глаза из под ресниц.
– Здравствуйте, Лида, - стараюсь внятно.
– Иван у нас единственный в Собре остался с учебки. Крутой чувак… Держи, - сует ей в руки рюмку.
– За знакомство.
– Ой, я не пью же, - кокетничает Лида.
– Ну ладно тебе! Одну - это не пить, так … Полечиться. Садись с нами.
Пацаны пьяно и периодически вырубаясь играют что-то медленное в две гитары.
– А Лида учится в педе.
А выглядит младше, как школьница.
Изображение
Она смущаясь поправляет выбившуюся прядь. И я по ее коротким взглядам и рдеющим щекам вижу, что нравлюсь до сих пор.
И на мгновение забываясь в пьяном угаре даже ловлю от этого кайф. Девчонка то хорошенькая…
Улыбаюсь ей, чтобы не смущалась.
– Красивая у меня сестрёнка?
– гордо.
– Красивая…
Мне становится как-то неуютно внутри, словно я не там, где нужно… А там где нужно, меня нет. И это очень плохо. Как дурное предчувствие.
Но я настолько в дрова, что не могу это ощущение утолкать ни в какие обстоятельства.
Словно я там, в прошлом, где мы ещё совсем молодые дурные пацаны. А вот всего моего настоящего ещё не случилось.
Лида выпивает коньяк. Морщится…
Откидываюсь в ротанговом кресле, прикуривая сигарету.
– Будешь?
– протягиваю ей пачку.
– Я не курю, - улыбается.
– М… Молодец.
А я вот курю. Не вышло бросить.
Закрываю глаза. Гитара умолкает. Отрубились, наверное, наши музыканты. Голос Стаса, говорящего по телефону отдаляется. Меня начинает крутить на пьяных вертолетах.