Ретроспект: Витки Спирали

Моключенко Виктор

– От постулата, дар различать тьму под масками света.

– Ничего себе, архангелы с автоматами! Каким это образом?

– Спроси у Семецкого, но думаю, он сам не знает как. Обработка дала нам способность верить, истово верить в идеал, но если он ложен, мы верим в истину. Мы убили очень многих из вас, Брама. Но такое ли это зло, прорвись вы к Постулату? Если бы Кречет дошел на танках к Экс-три, не было бы сегодня. Мир был бы еще одной Агарти, потому не суди строго, брат.

– Да уж. Но какого вы не пробовали с нами говорить,

объяснить?

– А разве вы слушали?

– Тоже верно. Елки-моталки как же все это сплелось. Но я рад, что ты с нами.

– Я служу истине, она заключена не в кумирах или убеждениях, а вере в человечество, в его духовный рост.

– Тогда почему вы поддерживали Семецкого, а не сразу это, того, верили в человечество?

– Нам не оставалось большего, но наружу мы особо и не лезли. А жителей да, уводили – без нас им в Зоне не выжить.

– Право дивен божий свет, и каких чудес в нем нет. Погоди, реанимация направо.

– А откуда ты взял что она в реанимации?

– Хронос, не пугай, где же ей еще быть?

– Ты еще юный светоч, в тебе много от прошлого, это и плохо и хорошо. Плохо, что не двигаешься вперед, хорошо, что не забываешь ошибок. Беседует с Семецким, в отсутствие Доктора он объясняет, почему она жива.

– А он где?

– Там где и положено Доктору – с больными.

– Погоди, Хронос, ты тоже синхр?

– Разумеется, а как иначе удержать постулат от фанатизма и направлять его в правильном направлении?

– Фига себе новости! Значит, вы десять лет держали эту мразь в Припяти, не давая вылезти наружу, а мы вас…

– Это старое, Брама. Как иначе убедить не лезть к нам? Держали шпиков, и на том спасибо. Полина нам здорово помогла, урезонив Семецкого. Он может и негодяй, но негодяй гениальный, не хуже Доктора. Но лучше он сам вам расскажет.

– Думаешь это вовремя? Надо еще Киев причесать, окрестности, может опосля?

– Кены с постулатом и без тебя справятся, а тебе надо мозги вправить в нужную сторону, а то опять натворишь черте чего.

Холл выглядел почти нормально, осколки убрали, слегка погорела дубовая обшивка на стенах. Лифт не работал, огромный заряд попал в верхушку здания, таки проделав внушительную дыру, но все это поправимо, жаль людей. Погибло много хороших парней, чтобы сегодня превратилось в завтра. Военные под конец разобрали что к чему, но прилетев больше мешали, отдавая ненужные приказы тем, кто лучше них знал, что и как делать. В итоге занялись наведением порядка, благо путники заблаговременно придумали прикрытие со съемкой фильма. Легко вспорхнув на кто знает какой этаж, Хронос скептически посматривал на запыхавшегося Браму и толкнул дверь в кабинет Семецкого. Увидев Браму, Наташа вскрикнула и кинулась ему на шею, он засыпал ее поцелуями, а затем подозрительно отстранил.

– А она того, не выворотник? После таких ран не живут.

– Обычные люди не живут, а синхры очень даже могут. Вдобавок, выворотникам никогда не скопировать нашу структуру.

– Ты как, Наташ?

– Все нормально. Когда машину завертело, жутко испугалась, а почувствовать ничего не успела.

– Ну, слава Богу. Юра, может объяснишь что к чему, а то Хронос меня совсем заморочил.

– Самое время – кивнул Семецкий и сняв очки помассировал переносицу – не задавал вопрос, как наши серые кардиналы в правительстве стали белыми и пушистыми? Разумеется, они прошли морализацию и пси обработку, но как?

– Задавал и даже не единожды, а ты знаешь как?

– Хронос и сотоварищи получили веру, но ее можно вывернуть во зло. Кинь правильную идею, но искази исполнение и можно ждать инквизицию и средневековье. Нет лучших защитников идеи, чем пламенно верующий. Время внесло коррективы, расставило все по местам и, понимая ошибки, я поступил иначе. Вера понятие условное. Кто-то верит во Христа, кто-то в Будду или Аллаха, кто-то в деньги - это навязанные обществом стереотипы и представления, а мне был нужен единый общечеловеческий стержень, некий регулирующий механизм, исправляющий возникающие по ходу искажения.

– И вы его нашли?

– Похоже, но прежде чем испытать это на правительстве, я обкатал его на себе…

– И? Ну не томи же душу, старче. А то нагонишь туману и молчишь с загадочным видом.

– Это совесть. Общий регулирующий принцип, возведенный до абсолютного закона, в действии выше тварного закона самосохранения. Совесть саморегулирующий механизм и не зависит от веры или знания. Ее можно притупить, как говорят потерять, но совершенно изъять из человека невозможно. Не знаю, как это получилось, но мне удалось ее преобразить в высший императив и приоритет.

– Погоди, раз ты такой совестливый, чего сидел сколько лет в Зоне нося маску подлеца?

– Как ни смешно - муки совести, ответственность за то, что сотворил. Хотя понимал - Зона явление многоплановое, в ней замешаны не только люди, но и выворотники и высшие, как Лист. Но они не загребали жар нашими руками, а снисходили со своих высоких планов туда, где мы ее создали.

– А Постулат что же? Исполнитель желаний, проекции разума или что там еще?

– Скорее проекции, но без координирующего центра совести что науку, что веру можно повернуть во вред. Он регулятор совести, в котором отражалась вся наша грязь, и каждый получал что заслуживает. Кроме тех, кто ответил верно.

– Стой-стой, Шухов просил всем по совести и Доктор тоже задал вопрос о ней. Спросив, что же должно произойти, чтобы допустить подобное? Люди потеряли совесть до такой степени, что их не остановил даже страх полного уничтожения. Хорошо, а как же Кайман, ему то в чем каяться?

– Тогда это был уже кеноид, получивший возможность все исправить, а исправлять было что – всю вероятность миров.

– Ладно, с ними понятно, но правительство? Ведь живя по совести, видя что сотворили с страной, можно в петлю полезть.