Реванш сатаны (Предисловие)
Шрифт:
За тридцать три года — с пятьдесят восьмого по девяносто первый увидели свет двадцать семь томов «саги Даркоувера»- романов и сборников рассказов (полный перечень вы найдете в библиографии, помещенный в конце книги). Причем создавался цикл, разумеется, не по какому-то единому, заранее продуманному плану: хронология написания произведений имеет очень мало общего с логикой развития истории и последовательностью событий на рожденном воображением писательницы далеком Даркоувере. Более того, некоторые более поздние ее сочинения содержат даже прямые противоречия с теми, что были написаны в самом начале — так что ж, наша вполне реальная и вполне земная история знает такое количество противоречий, что факт сей, на мой взгляд, лишь придает даркоуверианской саге правдоподобия и жизненности.
Надо
«Честно говоря, я вообще не очень люблю игры, — признавалась она, по-моему, было бы лучше, если бы люди побольше читали. Я считаю, что в школах должны уделять больше внимания литературе». Что ж, за литературой дело тоже не стало: возникла целая группа молодых писателей, взявшихся продолжать и дополнять на свой лад «сагу Даркоувера». И, надо сказать, даже самой миссис Брэдли пришлось признать, что кое у кого из них это получилось весьма неплохо. Вот и получается, что у писателя-фантаста и критика, а также преподавателя НФ Джеймса Ганна были все основания утверждать: даркоуверианский цикл являет собой самую значительную (и не только количественно, но и по влиянию на умы) фантастическую серию последней четверти века. До сих пор эти его слова тем из нас, кто о них знал, приходилось принимать на веру. И вот теперь — впервые! — на русском языке появляются два романа «саги»: «Вынужденная посадка», написанный в 1972 году, но по внутренней хронологии открывающий цикл, и «Кровавое солнце», созданный восемью годами ранее, но отнесенный — по действию — ко времени гораздо более позднему.
Распространяться о литературных достоинствах романов я не намерен: оценивать писательский труд — это все-таки в первую очередь дело читателей, да и предисловие — не критическая статья. Скажу лишь, что они достаточно несхожи меж собой — как по сюжетам, так и по уровню исполнения. Но вот о двух друг с другом тесно связанных идеях мне хотелось бы поговорить.
Во-первых, о робинзонстве. Не о той робинзонаде, что обязана рождением своим злоключениям несчастного морехода из Йорка, а ее, так сказать, племяннице — робинзонаде коллективной. Притягательность этого жанра велика, и потому обнаружить его можно в литературах многих стран и народов (в причины этого явления вдаваться сейчас я не стану — важно иное). Но не зря, совсем не зря остро наблюдательный Жюль Берн сделал героями своего «Таинственного острова» американцев — их ментальности подобная ситуация соответствует более всего. Собственно, начать здесь нужно было бы даже с англичан — но англичан той поры, когда искать счастья в колониях было естественным умонастроением общества. Вот здесь-то и лежит принципиальная разница с робинзонадой-тетушкой, гениальным открытием Даниэля Дефо: его Робин Крузо спал и во сне видел возвращение на землю туманного Альбиона; и сдается, даже будь он окружен целой сотней пятниц, причем не обязательно индейского происхождения, тяги к дому это не ослабило бы. Американская же коллективная робинзонада — дело иное: найти кусок ничейной земли (или почти ничейной тут возможны разные коллизии), встать на ней, превратить ее в собственный дом; любая другая психология вовек не позволила бы тринадцати колониям стать со временем ведущей мировой державой… И не важно, где лежит эта земля — на Диком ли Западе, в далеком ли космосе.
Но за проблемой становления своей страны всегда просматривается у американцев другая: взаимоотношения с метрополией. Тринадцать колоний отложились от короны, провозгласив Декларацию независимости.
И всякий фантастический мир в любой галактической робинзонаде в той или иной форме проходит этот этап.
Не избежал общей судьбы и Даркоувер. Но вот что любопытно. Просматривается за генеральным сюжетом «саги» не только отсвет американского национального мифа, но и ситуация куда более современная и актуальная борьба за сохранение традиционных ценностей, национальной культуры и так далее. Неоднозначен этот процесс — ох, как неоднозначен! — но тем более нуждается он в художественном исследовании и осмыслении…
Однако вклад Мэрион Циммер Брэдли в американскую фантастику не ограничился созданием «саги Даркоувера». Не меньшую известность принес ей и вышедший в 1983 году роман «Туманы Авалона», достаточно долго — случай для НФ нечастый! — удерживавшийся в списке бестселлеров «Нью-Йорк тайме». Это уже образчик чистой фэнтези — оригинальная версия Артурова цикла, где все «разумное, доброе, вечное» сконцентрировано в традиционном язычестве, ярче всего представленном феей Морганой, тогда как торжествующее христианство несет с собою лишь упадок и разрушение.
Популярностью «Туманы Авалона» затмили даже трилогию Мэри Стюарт и тетралогию Теренса X. Уайта…
Древняя же история Британии настолько захватила миссис Брэдли, что она взялась за новую работу — роман о друидах. «Ведь, как вы знаете, — говорила она, — все, что нам известно о друидах — это то, что написал Юлий Цезарь, а это все равно, что судить о еврейской культуре по „Майн Кампф“ Гитлера». Не знаю, увидела уже свет эта книга или нет, но очень любопытно, какой представляется Мэрион Циммер Брэдли Британия друидов…
В 1987 году вышел ее роман «Огненное клеймо» — тоже фэнтези, история Троянской войны, представленная с позиции участвовавших в ней амазонок. Успех его был не таким громким, как у «Туманов Авалона», но все равно достойным зависти любого собрата миссис Брэдли по перу.
Кстати, об амазонках. Эти девы-воительницы (не только античные, но и фантастические, даркованские) давно и прочно занимают внимание писательницы. Отчасти по этой причине, но также и потому, что из-под пера ее вышли такие романы, как, например, «Я — лесбиянка», Мэрион Циммер Брэдли нередко причисляют к активным феминисткам, сами же американские амазонки с удовольствием пишут имя миссис Брэдли на своих знаменах. Вернее, писали — до тех пор, пока писательница не выступила с заявлением: «Прежде всего, я не борец за права женщин!.. Я — не носитель чьего бы то ни было мировоззрения, и мое собственное мировоззрение принадлежит только мне».
Впрочем, в искренности этого — весьма милого моему сердцу — заявления я не совсем уверен. Дело в том, что порой декларации Мэрион Циммер Брэдли (как и большинства писателей — такова уж природа нашего брата) в какой-то мере расходятся с делом. Вот лишь один пример. Помните — выше я цитировал ее высказывание о нелюбви к играм. И что же? Не кто-нибудь, а именно она стала одной из вдохновительниц создания Общества творческого анахронизма. Милый маскарад, средневековые костюмы, короны и шлейфы, мечи и латы… «Первый турнир Общества, — вспоминает миссис Брэдли, — состоялся в шестьдесят шестом году во дворе моего дома в Беркли. Нам так это понравилось, что мы решили продолжать игру… А когда в шестьдесят седьмом я переехала в Нью-Йорк, мне было там очень одиноко, и я решила основать Второе Королевство. С тех пор все и продолжалось… Сама я называлась Эльфридой Гринуоллской и была придворной дамой».
Вот вам и нелюбовь к игре, господа!
III
О Мэрион Циммер Брэдли можно было бы рассказывать еще долго. И не только о писательнице или придворной даме, но и составительнице нескольких очень интересных антологий фэнтези и сайнс фэнтези, а также издательнице весьма популярного журнала «Мэрион Циммер Брэдли фэнтези мэгэзин». Однако я надеюсь, что в серии «Числа и руны» нам удастся, выпустить еще одну (или не одну?) ее книгу, а потому надо оставить что-то и на будущее. Нынешний же разговор мне хочется закончить тем, с чего он начинался.