Ревенант

Йон Ларисса

— Я узнал правду о нашем рождении за пару часов до прихода к тебе, — ответил Ревенант. — Я считал себя эмимом, а нашу мать — падшим ангелом.

— Почему она солгала тебе?

Злость, как и в тот день, заклокотала внутри Рева.

— У неё не было выбора. Сатана пригрозил, что если она когда-либо расскажет правду, он нас обоих убьёт. — Но Сатана не смог убить его мать. Нет, Ревенант предоставил себе эту честь. Дрожащей рукой, Рев поднёс ко рту сигару и затянулся, позволяя успокоительному эффекту

ирезины наполнить тело. — И каково это было воспитываться Метатроном?

— Я не смею просить лучшей участи.

— Как мило. А меня били почти каждый день. — И прежде чем увидел хотя бы намёк на жалость во взгляде близнеца, продолжил. — А если не меня, так маму.

Ривер напрягся и стиснул зубы.

— Расскажи мне о ней.

Ревенант выпустил струю дыма.

— Если ты мило попросишь…

— Пожалуйста, — выдавил Ривер. — Я даже не знаю, как она выглядела. — Он уставился на парижское небо, и в профиле близнеца, Рев увидел сильную линию челюсти их матери, изящный изгиб бровей, точёные скулы. Рука, сжимавшую сигару, тряслась так, что Рев не мог даже затянуться. — Я искал её в библиотеке Акаши на прошлой неделе, но отыскать удалось лишь список её достижений.

Хорошо иметь доступ к обширнейшей библиотеке Небес. Чёрт, в библиотеке Акаши, должно быть, хранится каждая великая тайна, каждый позабытый клочок истории. За исключением, конечно же, того, что архангелы посчитают неуместным знать.

Сейчас настал момент, когда Ревенант должен уйти, оставив брата гадать, получит ли он когда-нибудь ответы на вопросы о матери. Но она всегда хотела, чтобы Ривер знал правду об их рождении и её жизни.

— Найди Ривера, — шептала она, умирая. — Найди его, и станьте братьями, которыми и должны быть.

— Она была красивой, — произнёс он, ненавидя все те эмоции, прорвавшиеся в голос. — Даже с грязным лицом и скомканными волосами в плену она была прекрасна. — Ему, наконец, удалось поднести сигару ко рту и затянуться. — До десяти лет мы были в одной клетке. Затем меня забрали на работы в шахтах Сатаны, и я не видел её десять лет.

Хотя, он пытался. Миллионы попыток сбежать из шахт, миновать демонов с кнутами… и все проваливались.

И потом он узнал, что за каждую провальную попытку, за каждое нарушенное правило страдала мать.

— Ты вырос в клетке? — спросил Ривер. — По типу тюрьмы?

Рев рассмеялся.

— Тюрьма стала бы роскошью. — Кинув сигару на крышу, он растоптал её. — Знаешь, чего нам стоила еда и вода?

Ревенант всегда задумывался, почему испытывая голод или жажду, он начинал волноваться. Теперь, когда воспоминания вернулись, он понял. Они с матерью многие годы голодали. Он помнил, как мать молила дать еды, не для себя, а для него. И несколько раз она получала её, но оплачивала тем единственным, что могла предложить.

Своим телом.

И не только ради секса. Некоторые демоны любили пытки и кровь.

Ещё больше ужасных воспоминаний нахлынуло, отчего у Рева свело желудок. Он встал на четвереньки, и его вырвало. Как могли Небеса оставить её так страдать? Почему позволили одной из них так жить? Вынудить отдавать своё тело, чтобы прокормить ребёнка?

Быстрым и сильным потоком гнев смыл тошноту и несчастье, освобождая огонь.

Встав, Ривер наблюдал за Ревенанта.

— Ты сказал, что убил её.

— Рад, что ты не глухой. — Ревенант материализовал себе упаковку жвачки.

Ривер заскрежетал зубами так, что Рев услышал, как крошится эмаль, пока разворачивал мятную пластинку.

— Почему?

— Почему я рад, что ты не глухой? — спросил Рев, прекрасно понимаю, что ни об этом Ривер спрашивал. — Ну, тогда бы с тобой было сложнее общаться…

Вдруг, Ривер схватил Рева за отвороты куртки и приблизил к нему ангельское личико с оскаленными зубами и горящим в глазах огнём небесной ярости.

— Почему ты убил нашу мать?

— Небеса её убили, — выплюнул Ревенант. — Оставив её гнить в Аду, они подписали ей смертный приговор.

Ривер встряхнул его. Сильно.

— Но ты своими руками её убил. Расскажи об этом.

— Пошёл ты. — Рев оскалился на брата. — Я закрыл все эти воспоминания, и ни при каких, на хрен, обстоятельствах, не стану их выуживать.

— Я имею право знать.

— Разве? — Ревенант бросил Ривера, как мешок с картошкой. Брат пролетел по воздуху и врезался в одну из знаменитых горгулий, разрушив крыло. — А вот я считаю, что у тебя ни черта нет права лезть в мою жизнь. Ты меня бросил.

Ривер вновь оказался перед Ревенантом.

— Я бросил? Я младенцем был, когда меня на Небеса забрали. Как я мог что-нибудь сделать?

— Не тогда, — отрезал Ревенант, — а когда я пришёл к тебе на Меддиго. Когда сказал, кто я. Помнишь?

— Нет, — ответил Ривер с сарказмом. — Я не припоминаю, чтобы ты говорил, что ты мой брат и что ты убил нашу мать.

Рев не говорил «убийство», но чёрт, почему нет. Не важно, что мать молила о смерти и что он из жалости её убил. Вина поедала его, как яд.

— Ты на хрен взбесился, — заорал Рев. — Не стал дожидаться объяснений, вышел из себя от злости и слетел с катушек. И потому, что ты оставил меня, а сам отправился разрушать деревни и всё остальное, мы и потеряли память на тысячи лет. Из-за тебя, долбанный придурок. Из-за тебя!

Да, конечно, Рев и сам не безупречен, учитывая, что и сам кое-что уничтожил, но большинство гнева было обрушено на Шеул, а не на мир людей.

В сапфировых глазах Ривера мелькнул позор.

— У меня был плохой день…