Ревизор: возвращение в СССР 12
Шрифт:
В субботу, так в субботу. Я хоть дома буду и проконтролирую.
– Денег, главное, хватило? – спросил я.
– Хватило. Я и диван там присмотрела. Надо будет купить, как деньги появятся.
– Конечно, дорогая, всё купим. Но, сначала, холодильник. Весна скоро.
Галия отсыпала мне кулёк конфет, и я пошёл в сорок пятую квартиру в соседний подъезд.
Звонка не было. Постучал. Ничего. Ещё постучал. Вместо нужной мне двери открылась соседняя.
– Что, не открывают? – зыркнула на меня вчерашняя знакомая Шура. – Сильнее стучи,
– Кто, Родька?
– Какой Родька? Дед глухой. Родька твой, небось, на улице шляется.
– Ничего я не глухой. – открылась, наконец, нужная мне дверь. – Ну чего ты напраслину наговариваешь человеку? – он посмотрел мне прямо в глаза. – В сортир уже нельзя зайти…
– Здравствуйте. – улыбнулся я как можно шире. – А я к вам.
Протянул ему кулёк с конфетами, и пока он соображал, что со мной делать, проскользнул в квартиру.
Растерянный дед передал зачем-то кулёк Шуре и рукой показал мне проходить на кухню. Снял сапоги и прошёл в практически пустую кухню. Стол, плита, один табурет и ещё один стол-тумба. Всё видавшее виды. Штор на окнах нет. Дед и Шура прошли за мной в кухню и вопросительно уставились на меня.
– Меня Павел зовут. Я в соседнем подъезде живу. – улыбаясь, чтобы разрядить обстановку, представился я. – С парнишкой вашим подружился. Он хороший…
Шура выразительно хмыкнула при этих словах, села на единственный табурет и на автомате развернула мой кулёк, который так и держала в руках. Дед же шикнул на неё тихонько.
– Все в его возрасте шалят, это нормально. – сказал я, глядя на Шуру, которая взяла из кулька одну конфету и протянула кулёк деду. Ну, повезло, орала она в прошлый раз громко, конечно, но, похоже, чужого ей не надо. А то уже думал, что снова придется за конфетами идти, чтобы пацана угостить.
Деду было не до конфет, он сильно волновался.
– У Родьки ум пытливый и энергии много, его просто в мирное русло направить надо. Я собственно, что пришёл, он мне какие-то ужасы нарассказывал, что у него мамы нет, бабушка умерла, папу за рубеж служить услали… – я вопросительно смотрел на деда. Тот молчал, глядя в окно. – Так это правда?
– Что матери нет и бабушка умерла правда. – ответила за деда Шура.
– А отец?
– И отец за рубежом служит. – кивнула она.
– Сочувствую. – тихо проговорил я, глядя на деда. – Как вас зовут?
– Андрей Егорович. – буркнул он.
– Андрей Егорович, если какая помощь нужна, с Родькой позаниматься там, не знаю… Любая помощь. Мы с женой в соседнем подъезде, квартира восемьдесят один, и всегда готовы помочь.
Дед посмотрел на меня удивлённо. Думал, похоже, что жаловаться на внука буду.
– Я ему про авиамодели рассказывал, он заинтересовался очень. Через полторы недели я посвободнее буду, приглашу его к себе. Вы не против? И сами заходите, я вас с женой познакомлю.
Дед что-то невнятное буркнул в ответ, но принципиальных возражений от него я не услышал, уже хорошо.
– Не ругайте его, пожалуйста, так сильно, как
Она мотнула вызывающе головой, но промолчала.
Чудные они оба какие-то. Попрощался и вышел на улицу.
– Ро-одька-а! – крикнул на весь двор.
– Оу! – послышалось из-за трансформаторной будки и показался знакомый силуэт.
– Ты что там делал!? – почуяв неладное, наехал я на него. – Родька! Не смей к трансформатору лезть! Знаешь, сколько хороших, но слишком любопытных пацанов в трансформаторных будках заживо сгорело?!
– Как это?
– Так это. Люди горят, когда ток по ним как следует вжарит. Это тебе не шутка! Жди меня здесь. Сейчас за собакой схожу, пойдём гулять и расскажу.
Этот странный парень ушёл. Улыбка его нисколько не обманула старого вояку: хоть и молод, но глаза внимательные, цепкие, всё осмотрел, всё приметил.
– Ну, что скажешь, мать? – встревоженно спросил Андрей Егорович соседку.
– Конфеты вкусные. – усмехнулась она. – Попробуй.
– Ай, отстань. Как тебе парень этот?
– Не будет он никуда кляузничать.
– Откуда знаешь?
– Ну, ты же сам слышал, как он про Родьку сказал, что ему и так от жизни досталось. Не боись, старый. Ложная тревога.
– В том-то и дело, что старый. – грустно проговорил дед. – Стал. Совсем. И делать что, ума не приложу. Не прощу себе, если Родька в интернате окажется.
– К отцу его отправляй.
– Куда? В Йемен? – с отчаянием в голосе спросил он.
– Не похоже на название немецкого города… Ты ж говорил, он в Германии… – удивлённо посмотрела на него соседка.
– Вот, трепло я старое!.. – воскликнул испуганно дед. – Молчи, Шура. В Германии он.
Шёл домой с двоякими чувствами после посещения квартиры деда. С одной стороны, кооперативная квартира, с другой, слишком бедно в ней. Или им, так же, как и мне, досталась квартира из десятипроцентного горкомовского фонда?
И надо выяснить, почему Родька не охвачен дополнительными занятиями и кружками в школе.
Вывел пса на улицу. Родька терпеливо ждал меня. Ах да. Трансформаторная будка.
– Знаешь, что я тебе скажу, – начал я. – электродуга зрелище, конечно, яркое, но смертельное.
В девяностых сын одного нашего сотрудника сильно обгорел в результате этого занятия. Ему было уже девятнадцать, подозреваю, что он не ради развлечения в трансформаторную будку полез, небось, цветмет искал. Но не важно… Важно, что он получил ожоги более шестидесяти процентов тела. И почему-то наши коллеги шептались, что парень – не жилец. Однако, два раза в неделю весь наш коллектив добросовестно собирал деньги на очередную порцию крови для переливания. В девяностых за всё надо было платить…