Ревизор: возвращение в СССР 17
Шрифт:
Далее он перечислил её мелкие бытовые претензии к брату, но действительно плохого она о нём ничего сказать не может. Её муж, гражданин Ливана Фирдаус Эль Хажж неоднократно пользовался помощью Павла Ивлева в учёбе, вплоть до написания дипломной работы. Семья Эль Хажж хорошо обеспечена, поэтому Фирдаус Эль Хажж благодарил Павла Ивлева за помощь в учёбе ценными подарками. По словам Дианы, муж вообще политикой не интересуется, по возвращении из Москвы все время пропадает на работе, осуществляя вклад в семейный бизнес по торговле фруктами.
Перечитав своё донесение, резидент отнёс его шифровальщику.
***
Весь
Набрал ему сразу. Он, несмотря на поздний час, попросил о срочной встрече, ничего не объясняя. Что там опять стряслось?
Глава 6
***
Лубянка.
Капитан Румянцев решил поставить в известность своего непосредственного начальника полковника Воронина, что «Управление К» активно интересуется Ивлевым. Мало ли что, потом ещё окажешься крайним.
– Павел Евгеньевич, разрешите?
– Заходи, Олег, – пригласил Воронин.
– Синицин что-то нашим Ивлевым заинтересовался, материалы по нему запрашивал. Сказал, по указанию начальника первого управления. Я все передал.
– Синицин? А ему что надо?
– Мне не докладывают, – пожал плечами Румянцев.
– Так, – откинулся в кресле Воронин и положил обе руки на стол, задумавшись. – И когда?
– В понедельник.
– Почему сразу не доложил?! – хлопнул рукой по столу Воронин.
– Виноват, – втянул голову Румянцев.
***
Через двадцать минут я уже сидел у Сатчана в машине. Он весь на измене рассказал, что идёт осторожное прощупывание предприятий района, и до меховой фабрики уже добрались.
– Как вы это поняли? – спросил я. – Кто это может быть? Опять ОБХСС или Пожнадзор?
– Нет, всё делается неофициально. Это, явно, конкуренты, которые типографию у нас забрали – сделал он вывод. – Отберут у нас всё скоро. И ничего не сделаешь.
– Почему? – удивился я.
– Там такое прикрытие у них! Вплоть до ЦК, – обречённо махнул он рукой.
Вот, дилетанты. ЦК, не ЦК, какая разница? Везде люди. Со всеми можно договориться или в свою игру сыграть. Сейчас не девяностые, отстрел конкурентов не ведётся, риск минимален. Если грамотно действовать, конечно. Но, конечно, чтобы так рассуждать, надо пожить при Горбачеве и при Ельцине. Под звуки перестрелок на стрелках и во всем сопутствующем антураже с рейдерскими захватами. А эти, нынешние, комсомольцы – блин, как говорится, не бито, не крашено. Не проходили сквозь медные трубы, огонь и воду. Младенцы! А ведь в серьезные дела ввязались…
– И что? Вы, вот так, всё и отдадите на блюдечке с голубой каёмочкой? – с недоумением уставился я на него. – Даже не попробуете отбиться?
– А что мы можем сделать?
– Собрать компромат и идти ва-банк. Но по-умному. Переговоры. Хотите всё у нас отобрать? Тогда и вам не поздоровится, отправим эти материальчики, что на вас, всех таких с виду, образцовых коммунистов, собрали, каждому члену ЦК. Хотите? А могли бы найти разумный компромисс. К примеру, объединить с вами активы и вместе рулить. Так что, выбирайте. А то ещё можем найти в КПК при ЦК КПСС принципиальных, честных коммунистов,
– И какой компромат надо собрать? – потрясённо смотрел на меня Сатчан.
– Да любой. Всё, что связано с нетрудовыми доходами и двойной жизнью. Скромные на вид дачи с подземными этажами, на которых все дорого-богато, гаражи с подвалами, где деньги спрятаны нетрудовые. Дорогие машины с водителями, другой персонал на нетрудовые доходы нанятый. Всё, что делает очевидным, что люди далеко не на зарплату живут. Понимаешь?
– Угу, – задумчиво кивнул Сатчан.
– Дальше. Всё, что не вяжется с образом достойного коммуниста. Любовницы беременные, дети внебрачные, совещания в банях, которые заканчиваются оргиями с работницами предприятий.
Сатчан нервно сглотнул и побледнел. Понятное дело, у самого рыльце в пушку. Очевидно, что всё это – атрибуты определенного положения в обществе для зарвавшейся части советской элиты. Лично я не вижу в этих групповых загулах с девочками, вообще, никаких плюсов. Всевозможных рисков выше крыши, а удовольствие такое себе. Это можно рассматривать только как ещё один кирпич в фундамент круговой поруки, но не более. Может, именно с этой целью, кстати, это всё и устраивается.
– Уверен, не сложно вычислить, – продолжал я, – где они всем этим занимаются, при необходимости и девушек найти. Среди них, наверняка, обиженные найдутся и желающие поквитаться. Может, обманом кого заманили, изнасиловали, опросить, найти таких, уговорить написать заявление. Это уже уголовка! Если такую информацию конкурентам предъявить, они, наверняка, начнут с вами говорить и пытаться договариваться. Тот же их человек в ЦК чтобы крепко задумался, так ли ему нужно с вами воевать? А может, лучше с вами дружить?
Дерьма нужно много всякого на них найти, и вы найдете, оно обязательно есть. Они же не пять-десять лет, как вы, так работают, люди постарше, я так понимаю, дольше во власти сидят, вот у них и грешков побольше накопилось. А ведь они очень мечтают о карьере, может, и в Политбюро на склоне лет мечтают залезть. А если с вами не договорятся, и вы весь компромат на них вывалите, какое им Политбюро? И то, что уже есть, потеряют. Вместо Москвы отправятся куда-нибудь на просторы за Уралом партийной работой заниматься.
Сатчан смотрел на меня ошарашенно, но не перебивал. Внимал каждому слову. Как новоиспеченный сектант главе секты в малиновом пиджаке с золотыми пуговицами. А я продолжал:
– Что вам надо чётко усвоить: свои источники дохода надо уметь охранять и защищать от наездов. И жёстко. Не готовы к решительным мерам, даже не пытайтесь этим делом заниматься. Всегда найдутся те, кому захочется ваш кусок уже готового пирога отобрать. Особенно, если вы хозяйственники хорошие, и у вас дело прекрасно налажено. Успешное, прибыльное предприятие требует от хозяев постоянной готовности вступить за него в бой, пусть, и неравный. Все вокруг должны знать, что вы без боя своё не отдадите, и прежде, чем к вам сунуться, все должны семь раз подумать, готовы ли они с вами связываться. Вот такая репутация должна быть. Понимаешь?