Ревизор: возвращение в СССР 18
Шрифт:
– Ты совсем у меня дура? – спросила Инга Леонтьевна, задумчиво глядя на дочь. – Было бы лучше, если бы соседи не вступились, и цыгане тебя в табор обратно увезли? Ты, вообще, представляешь, что дальше было бы?
– Ну, почему сразу дура? Мам! – обиделась Лина. – Ну, можно же было не лезть сразу в драку!
– Мужики из подъезда за тебя заступились, так скажи им спасибо! Могли
– Да что ты такое говоришь, мам?! Разве такое бывает?
– Дура ты у меня дура… Как есть. Разводись со своим цыганом.
Лина насупилась и поглядывала на мать исподлобья.
– Разводись, говорю, – настаивала мать, – если хочешь в квартире жить. Не хочешь разводиться, живите в Быково. Только пусть уж там он тоже работает, будете помогать мне выплачивать долю за кооператив в Москве, где я буду жить, а вам жилье в Быково оставлю. А хочешь, в колхоз к ненаглядному езжай. Неделя тебе определиться. И мужикам, что за тебя заступились, по бутылке водки занеси, спасибо скажи. Они тебя здорово выручили, хоть тебе мозгов и не хватает этого понять. Господи, а еще высшее образование получила и начальником работаешь! Подчиненные, небось, думают, какая же ты умная… Кто это был, вообще?
– Пашка с третьего этажа, сосед Ванин, Ваня и Гриша, – сказала присмиревшая дочка.
– А Гриша как у вас в подъезде оказался? – удивилась мать.
– Он с Пашкой дружит, – пожала плечами Лина.
– А, может, у Гриши ещё остались к тебе чувства? – с надеждой спросила мать. – Вот бы тебе за него замуж выйти! Такой мужчина… Офицер! Вот как можно было его упустить и на цыгана колхозного сменять?..
– Ну, мам, – обиделась Лина. – Никого я не меняла! Гриша ушёл от меня, ты что, забыла?
– Ладно, ладно, – примирительно ответила Инга Леонтьевна, вспомнив, как тяжело переживала дочка тот разрыв. – Уж и помечтать нельзя. Иди, пока, домой, у меня там супчик ещё остался, твой любимый.
– Я лучше в Москву поеду, – грустно улыбнулась ей Лина, не рискнув рассказать, что Гриша пустил её пожить временно к себе
***
Москва. Торгпредство компании семьи Эль Хажж.
Вернувшись из Паланги, Фирдаус поспешил сообщить отцу о выполнении задания в той его части, что касалась чемоданной фабрики.
Проект «Антижучок» остался пока в подвешенном состоянии, Фирдаус так и не придумал, как иносказательно донести до отца эту идею. Понятно, что у КГБ везде свои уши и очень не хотелось говорить об этой идее в открытую. Всё равно, насколько его предупреждали на родине, в СССР все международные разговоры записываются и переводятся. Пашкина идея может утечь. Это равносильно, что сразу похоронить её. Русские патент первыми оформят и на полку положат. Правда, даже если в СССР такой прибор и сделают, то явно не для продажи. Да и кто на Западе станет покупать такое устройство из СССР? Пока что русские товары за рубежом – икра, матрешки, водка, да по чуть-чуть дешевые легковые машины… А это очень солидная техника, такое заказчик захочет получить от производителя из страны, что имеет репутацию экспортера сложной техники. Кстати, это значит, что и завод надо открывать именно в такой. Германия, Австрия, Швейцария?
Пересказав как свои все Пашины мысли по проекту «Чемодан на колёсиках», Фирдаус поинтересовался у отца, не пора ли им с Дианой вылетать в северную Италию для организации нового производства?
Вот, Диана обрадуется, – думал Фирдаус. – Лишь бы отец согласился. А там красиво, он там был однажды. Виноградники, монастыри…
– Ты, разве, занимался когда-либо производством чемоданов? – спросил его Тарек.
– Нет, – стушевался Фирдаус.
– И я нет. И никто в нашей семье этим никогда не занимался. Поэтому найдём успешного менеджера средней руки с налаженного чемоданного производства и предложим организовать для нас новое. Это будет для него шанс дорасти до директора, так что будет стараться. А ты свои задачи в Москве знаешь, – добавил отец. – Они никак не изменились. Нужны другие новинки, да сразу со всеми нюансами – где и когда запускать, как по чемоданам.
Конец ознакомительного фрагмента.