Ревизор: возвращение в СССР 23
Шрифт:
— А может, это Светка Костенко их против тебя настраивает? Я сомневаюсь, что она легко успокоится. Та еще стерва. — предположила Регина.
— И как нам об этом узнать? Ни она, ни парни эти нам про это просто так не расскажут.
— Я могу попытаться потихоньку расспросить в университете… Жаль, что общих друзей мало.
На тренировке Сатчан доложил, что Галия ему на службу ещё с утра отзвонилась, они переговорили. Он был очень доволен и рад за неё.
— Слушай, я тут подумал —
— А ты думаешь, там вот прямо все профессионально знают язык? Для этого в штате есть переводчики. А на уровень простого общения, «Добрый день, как поживаете? Как вам понравилось в Москве?», за три месяца можно выйти. Лучше, конечно, договориться с кем-то заниматься прямо на работе, в рабочее время. Дороже, но зато время на это тратиться не будет. На курсы-то пока доедешь…
— Надо будет подсказать ей, — задумчиво проговорил я.
— Я уже всё подсказал, — улыбнулся он.
— А что решили с Ганиным?
— Мещеряков за ним присмотрит. И тебе передавали старшие товарищи благодарность за бдительность.
— Ну и отлично, — сказал я, а сам подумал, что дальше, что бы там Ганин не учудил, это уже будет не моя вина. А я чувствую, что он может…
Вернувшись домой после тренировки, застал у нас на кухне совет в Филях. Алироевы, Загит и Галия, уложив детей спать, совещались по поводу выхода Галии на работу. Она взахлёб рассказывала, как там интересно, наслушавшись Сатчана.
— Сейчас меня берут в отдел по книгообмену, — рассказывала Галия. — А там ещё куча всяких отделов, но самый интересный туристический. Вот если бы туда попасть!.. Но там надо будет английский хорошо знать, я планирую, что за пару лет выучу, — сияя, заявила она. — Там надо будет выставки разные организовывать, наши периодические издания за границу отсылать, поддерживать связь с нашими отделениями за рубежом. Так интересно! — от возбуждения у нее аж голос сорвался.
Как я и предполагал, Загит поддержал желание дочери выйти на работу, тем более, она так воодушевлена, так рада и счастлива. А насчёт детей у него, вообще, не было никаких сомнений.
— Нет смысла переживать, — махнул он рукой. — Мои все с трёх месяцев в яслях. Правда, жена там же работала, прибегала к ним постоянно…
Решил уточнить о новостях по Оксане и спросил:
— Как прошло всё в Святославле?
— А никак, — равнодушно ответил Загит. — Плевать она хотела на интересы детей и внуков, это только красивые слова раньше были. Надо адвоката искать. Судиться будем.
— О, как, — удивлённо посмотрел я на него. — А что ж вы молчите?
— Это всё не к спеху. Дети Настин дом прямо сейчас будут продавать. И будем деньги в долг искать, чтобы не задерживать Ахмада. А с квартирой решим когда, с этих денег и долг вернем.
— Всё понял, — кивнул я, озабоченно глядя на него. У него подрагивала скула. Всё его равнодушие напускное… — Сатчан с маклером познакомил, он Лёхе Сандалову сейчас квартиру ищет. Хотите, спрошу у него насчёт юриста?
— Спроси, — охотно согласился тесть.
— Завтра тогда позвоню, — пообещал я. — Сейчас уже поздно.
В четверг к первой паре приехал Ираклий. Группа встретила его ликующими возгласами, как полководца-победителя, вернувшегося из трудного и опасного похода. Он с трудом дошёл до аудитории и обессиленно плюхнулся на своё место. Сокурсники все тут же окружили его, засыпали радостными возгласами. Он откровенно был поражён такому теплому приёму, и даже расчувствовался. А когда явился Сироткин, то, увидев его, он радостно воскликнул на всю группу:
— О! Тания! С возвращением! А мы на кафедре только вспоминали тебя. Вовремя вышел, успеешь ещё все хвосты до сессии закрыть.
— Да я ещё не вышел, — смущённо ответил Ираклий. — Мне ещё на физиотерапию ходить и ходить. Справку до Нового года дали.
— Ничего! — улыбнулся Юрий Иванович. — До свадьбы всё заживёт!
Начались занятия. Ираклий отсидел две пары. В перерыве ходили с ним к Эмме Эдуардовне и в деканате отметились. Напомнил ему про бюллетень для работы. Он с нами пообедал и поехал на такси с больничным разбираться.
А я пошёл звонить маклеру из автомата. Спросил, нет ли у него знакомого специалиста по разделу лицевых счетов и принудительному размену и обрисовал нашу ситуацию.
— Не знаю, какие цены на Брянщине, — озадаченно ответил он. — А в Москве вам это в копеечку бы встало. Дам вам телефон коллеги в Брянске. Может, он подскажет вам такого специалиста. Сами с ним всё обсудите.
— Спасибо огромное, Роман Демидович.
Он продиктовал мне контакты маклера из Брянска и мы попрощались.
Только во время разговора с ним вспомнил, что Лёха должен был хозяину квартиры звонить и всё ждал, скажет ли маклер, что Лёха от его услуг отказался… Но тот ничего на этот счёт не сказал. Так, похоже, что с той квартирой что-то пошло не так.
Поэтому, придя на третью пару, поинтересовался у Лёхи, дозвонился ли он насчёт квартиры вчера.
— Дозвонился. Хотел сбить хоть пять рублей, но он упёрся, — обиженно сообщил Лёха.
— А что тебе так не понравилось? Сам же говорил, что цена нормальная, — удивился я. — Он разговаривал с тобой грубо?
— Да нет…
— А что тогда?
— Ну, я же всего пять рублей попросил скинуть. А он тут начал сразу фыркать, мол, лучше найдёт нормальных жильцов.
— Нормальных жильцов? — поразился я. — Это каких?
— Не знаю, — недовольно поморщился Лёха.
— Так… — задумался я. — Ну, подожди… Матушка Ираклия не говорила ни о чём подобном. Значит, с ними хозяин нормально разговаривал… Чего он, вдруг, так с тобой пренебрежительно?
— Понятия не имею.
— А он интересовался кто вы, что вы?