Револьвер для адвоката

Коннелли Майкл

Ее снова пробила дрожь, как и в первый раз, когда я упомянул Гектора Мойю. Словно это имя на мгновение выбило ее из колеи.

– Как вы узнали про Слая?

– Не важно. Если хочешь оставить себе деньги, выкладывай, что ты ему сообщила.

– Разве так можно в отношениях адвокат – клиент? Ну, конфиденциальность, или как там это называют?

Я покачал головой:

– Ошибаешься, Трина. Ты не клиент, ты

свидетель. А клиент Фулгони – Гектор Мойа. Так что ты ему рассказала? – Я подался вперед и замер в ожидании.

– Я рассказала ему про другую девушку, которую Марко арестовал и заставил работать. Как меня, только ее он серьезно держал под колпаком. Как так вышло, не знаю. Наверное, когда он ее поймал, у нее при себе оказалось намного больше.

– Ты про кокаин?

– Ну да. И приводов у нее было больше, чем у меня. Ей пришлось бы совсем несладко, если бы она не предложила взамен кого-то повесомей. Вы понимаете?

– Да.

Большинство дел, связанных с наркотиками, на том и строились. Мелкая рыбешка сдавала крупную рыбу. Но я не знал деталей отношений моей собственной клиентки и Управления по борьбе с наркотиками. Трина явно рассказывала о Глории Дейтон.

– Итак, ваша подруга сдала Гектора, – сказал я, надеясь, что рассказ пойдет дальше, и мне не придется останавливаться на своих личных ошибках.

– Типа того.

– В смысле «типа того»? Сдала или нет?

– Типа сдала. Она сказала мне, что Марко заставил ее спрятать пистолет в номере Мойи, чтобы при аресте добавить улик и впаять тому пожизненное. Понимаете, Гектор не дурак и никогда не хранил у себя столько, чтобы на него могли завести дело. Зато оружие полностью поменяло бы расклад. И вот, когда Гектор вырубился после секса, она вытащила пистолет из сумочки и сунула под матрац.

Сказать, что я был ошеломлен, было бы явным преуменьшением. За последние несколько месяцев я уже смирился с фактом, что Глория меня в каком-то смысле использовала. Но если Трина рассказывала правду, то уровень лжи и махинаций был выше всяких похвал. Я же, как по нотам, отыграл свою роль, думая, что хорошо исполняю долг адвоката, дергая за нужные веревочки во благо клиента. Хотя с самого начала все веревочки – мои веревочки – были в руках моей клиентки и ее куратора из Управления по борьбе с наркотиками.

У меня еще оставалась куча вопросов относительно сценария, который обрисовывала Трина, – по большей части, зачем я понадобился в этой схеме. Но теперь я задумался о другом. Если эта история станет достоянием общественности, она принесет мне еще больше унижения. А судя по словам сидящей передо мной проститутки, все к тому и идет.

Я постарался не показать, что внутри у меня все похолодело. И сохранив самообладание, не дрогнувшим голосом задал следующий вопрос:

– Полагаю, говоря Глори, вы имели в виду Глорию Дейтон, в то время также известную как Глори Дейз?

И тут на журнальном столике завибрировал айфон. Трина схватила его, вероятно надеясь получить еще один заказ до того, как отправится спать, и посмотрела на номер. Тот не определился. Но трубку она все равно взяла.

– Привет. Это Трина Триххх…

Пока она слушала, я бросил взгляд на Сиско. Мне было любопытно, понял он из нашего разговора, что я стал невольным участником подпольной интриги агента Управления по борьбе с наркотиками.

– А он утверждает, – сообщила Трина своему собеседнику, – что вы не мой адвокат.

Я посмотрел на Трину. Она разговаривала явно не с потенциальным клиентом.

– Это Фулгони? – спросил я. – Дайте-ка мне с ним поговорить.

Она замешкалась, но потом все-таки протянула мне трубку.

– Фулгони, – начал я, – ты же вроде собирался мне перезвонить.

Повисла пауза, а потом зазвучал голос, и это был голос не Слая Фулгони-младшего.

– Не знал, что я должен перезвонить.

До меня дошло, что я говорю лично со Слаем-старшим. Вероятно, он звонил из федеральной тюрьмы в Викторвилле по сотовому, который тайком пронес в камеру посетитель или охранник. Многие мои клиенты-заключенные могли общаться со мной по предоплаченным трубкам – одноразовым телефонам с ограниченным количеством минут и сроком службы.

– Мне должен был перезвонить ваш сын. Как у вас дела, Слай?

– Недурно. Еще каких-то одиннадцать месяцев, и я на свободе.

– Откуда вы узнали, что я здесь?

– Я и не знал. Просто хотел поболтать с Триной.

Как бы не так!.. Впрочем, я решил не давить. Пока.

– Что я могу для вас сделать, мистер Холлер?

– Понимаете… вот сижу тут, беседую с Триной… Любопытно, зачем я вам сдался. Должен вам сказать, мне не нравится, когда меня выставляют дураком – особенно на открытом судебном заседании.

– Понимаю. Но когда действительно ставишь себя в глупое положение, то этой проблемы не избежать. Вы должны подготовиться к тому, что правда откроется. На кону свобода человека.

– Буду иметь это в виду.

Я отдал телефон Трине.

– Что он сказал? – спросила она.

– Ничего особенного. А сколько вам пообещали?

– Что?

– Да ладно, Трина, вы же деловая женщина. С меня вы запросили деньги только за то, чтобы ответить на пару вопросов. Наверняка вы запросили что-то за снятие свидетельских показаний. Так сколько? Уже дали показания?

– Понятия не имею, о чем вы. Мне ничего не платили.