Револьвер для адвоката
Шрифт:
– Извините. Позвонить он не мог: блокиратор, – произнес Сиско, возвращаясь к столу и по дороге показывая на Paquin-7000.
Я кивнул.
– А как этого парня зовут? – поинтересовался я.
– Кого? Карапуза? Настоящее имя, по правде, даже не знаю. Все зовут его Карапуз.
Я прищелкнул пальцами: почти в точку. Остальные приглушенно захихикали, а Сиско так на нас посмотрел, словно понял, что над ним пошутили.
– А
– Ты про клички типа Баллокс? Нет, сказать по правде, я о таких не слышал.
Все снова засмеялись, но я настроил народ на серьезный лад.
– Ладно, давайте разбираться. Мы выяснили, что лежит на поверхности, теперь надо копнуть глубже. Сразу же возникает вопрос «зачем». Зачем понадобилось мной манипулировать восемь лет назад? Если верить тому, что нам рассказали, получается, Марко идет к Глории и заставляет спрятать пистолет в гостиничном номере Мойа, чтобы при аресте тому увеличили меру наказания и он попал под статью, при которой возможно пожизненное заключение. Здесь все ясно. Но дальше идет закавыка.
– Почему Марко просто его не арестовал, когда пистолет подбросили? – спросил Сиско.
– Вот именно, – показал я на него пальцем. – Вместо того чтобы идти по прямой, он выстраивает стратегию, в которой Глория позволяет себя арестовать местной полиции, а затем обращается ко мне. Она дозированно выдает информацию, чтобы меня заинтересовать и чтобы я решил, что смогу договориться. Я обращаюсь к окружному прокурору, заключаю сделку. Мойю арестовывают, находят пистолет… остальное вы знаете. Но все равно остается вопрос: зачем идти такой тернистой дорогой?
Повисла пауза, мои коллеги размышляли над таким замысловатым планом. Первой спохватилась Дженнифер.
– Марко не мог позволить, чтобы его связывали с этим делом, – предположила она. – По какой-то причине ему надо было устраниться и подождать, пока дело само не попадет к нему в руки. Прокурор заключает с тобой сделку, полиция Лос-Анджелеса производит арест, но потом встревает Марко со своим знаменитым федеральным ордером и кроет все предыдущие карты. Хотя складывается впечатление, будто дело принесли ему на блюде, на самом деле он его срежиссировал сам.
– Что лишь возвращает нас к вопросу «зачем», – заметил Сиско.
– Точно, – согласился я.
– Мойа не должен был узнать, что его подставил Марко? – предположила Дженнифер. – Получается, Марко вроде как спрятался за твою спину и спину Глории?
– Может, и так, – сказал я.
– Мойа из картеля, – кивнул Сиско, – а там нравы жестокие. Чтобы добраться до одного стукача, они уничтожат целую деревню. Согласно плану Марко, дело само свалилось ему в руки. А начни Мойа кого-то искать ради возмездия, все уперлось бы в Глорию.
– Пожалуй, – согласился я. – Но если Мойа жаждал мести, зачем выжидать семь лет, чтобы убить Глорию?
Сиско покачал
– А может, мы говорим о двух разных вещах, – встряла Дженнифер. – Которые разделяют семь лет. Есть полицейская облава и неизвестная причина, ради чего Марко ее подстроил. А еще есть убийство Глории, которое могло произойти по совершенно другим мотивам.
– Ты думаешь, что это сделал наш клиент? – спросил я.
– Нет, вовсе нет. Я почти убеждена, что он – козел отпущения. Просто семь лет – большой срок. Все меняется. Ты сам сейчас задался вопросом, зачем Мойе ждать мести семь лет. Да и смерть Глории для него невыгодна. В иске заявляется, что пистолет подкинули в гостиничный номер. И Глория нужна ему позарез. А кто остается сейчас? Трина Триххх со своими показаниями из вторых рук? Ну, представит он ее перед окружным апелляционным судом. И что? Можно лишь пожелать ему удачи.
Я вперился в Дженнифер взглядом.
– Устами младенца… – медленно протянул я. – Только не обижайся. Это я так, к слову: хотя ты у нас новичок, но только что нащупала ниточку. Мойе она нужна была живой. Чтобы признаться в суде о своих деяниях.
– А может, она не хотела признаваться, и ему пришлось ее убить? – предположил Сиско.
Я покачал головой. Что-то мы упускали.
– Если отталкиваться от того, что Мойе она была нужна живой, – сказала Дженнифер, – надо понять, кому выгодна ее смерть.
И снова я кивнул, одобряя такой ход мыслей. Выждал чуточку, простирая руки к коллегам в надежде на очевидный ответ. Который так и не последовал.
– Марко, – произнес тогда я сам.
Я откинулся на спинку стула и перевел взгляд с Сиско на Дженнифер. Они беспомощно на меня уставились.
– Что? Только я один вижу?
– Так ты пытаешься выбрать на роль воображаемого противника либо федерального агента, либо убийцу из картеля? – спросила Дженнифер.
– Нам больше не нужно искать воображаемого противника.
На время, потребовавшееся на осмысление моих слов, повисло молчание.
– Но зачем? Зачем Марко желать ей смерти? – нарушила тишину Дженнифер.
– А это нам и предстоит выяснить, – пожал я плечами.
– Где наркотики, там куча денег, – заметил Эрл. – А люди слабы.
– Прямо в точку! – указал я на него пальцем. – Если верить, что Марко заставил Глорию подбросить пистолет, то мы имеем дело с продажным агентом. Мы были уверены, что он нарушил правила, стремясь схватить плохих парней. А может, он убил, чтобы обезопасить себя и свои преступные махинации? Если Глория стала представлять для него опасность, то, на мой взгляд, она определенно попала под прицел.