Революционер
Шрифт:
– Похоже, бойцы поехали на разведку.
– Ага, точно-точно. Могу поспорить, это была инициатива моего друга-лейтенанта.
– Что вы говорите? – с сарказмом спросил ящер.
– Что он, как и всякий Русский, любит покататься… О боже…
Внезапно дверь внедорожника открылась на полном ходу и оттуда буквально вылез мой друг с гранатомётом на перевес. Встав на подножку под дверьми, он одной лапой зацепился за массивные дуги на крыше автомобиля, и поехал прямо так, на кузове.
– А это что он делает, товарищ полковник? – спросил президент, подтягиваясь на руле.
– Не могу зна… – затянула лисица на заднем сиденье, но я спокойно перебил её.
– А это он оружием дальнего боя прикидывается, господин президент, – объяснил я, – Видите у него в лапах оружие? Это автоматический противопехотный гранатомёт с прицельной дальностью стрельбы в одну тысяча семьсот метров.
– А зачем он вылез наружу? – так и не понял самозванец, пытаясь догнать военный джип.
– Ну как зачем? Так обзор лучше.
– Ааа… – протянул ящер и успокоился.
Броневик выскочил на дорогу – впереди нас появилась какая-то большая площадка с остатками зданий. Всё было снесено под корень, а что было ценное – унесено во Владивосток.
– Почти приехали, – с улыбкой сказал наш почётный шофёр, сбавляя скорость, – Добро пожаловать на военный аэродром “Стрела”, – с упоением экскурсовода, ящер пояснил нам, – Построен в две тысячи четыреста пятьдесят пятом году. Уничтожен, эм… Пятью годами позже.
– Такое ощущение что здесь и не было аэропорта никакого… – только и сказал молотов, который, сидя посередине, мог как и я, наблюдать всю картину целиком.
На огромной площади, раскинувшейся на берегу высохшего моря, затесался между двумя расщелинами огромный военный аэродром. Конечно, назвать это аэродром нельзя было даже с натяжкой – всё, что вообще осталось от самого аэродрома – взлётно-посадочная полоса, причём убитая временем до состояния стиральной доски. Все сверхпрочные железобетонные плиты, на которых держался полуметровый слой бетона и асфальта, заняли каждая своё совершенно уникальное, можно даже сказать неповторимое положение относительно мирового пространства и соседней плиты по отдельности. Вместо ангаров красовались лишь слегка потемневшие места, где кучи строительного мусора обозначали примерные границы бывших на этих местах сооружений, ныне растащенных на стройматериалы. Была ещё диспетчерская вышка, но она упала, и причём очень давно – ровный слой каменных обломков, проходящий точно поперёк полосы, а у основания – заваленное бетоном углубление, бывшее когда-то фундаментом. И может быть зрелище было бы грустным, но почему-то меня оно только восхищало.
– Вперёд, друзья мои, я покажу вам настоящий клад, который, между прочим, нашёл я, анне ваш предыдущий тюхля!
Я сдержался с трудом.
Мы приближались всё ближе и ближе к территории аэродрома. Никаких заборов не было и в помине – всё унесли, разобрали и использовали в хозяйстве. Проезжая мимо полуразрушенной бетонной будки КПП я подумал, будто весь Владивосток был собран из этого аэродрома… Территория была огромной, и явно не приспособленной для езды по ней на машинах. Поглядывая в окно я видел остатки тротуаров, бордюры, даже небольшие клумбы, выложенные из кирпича и огромных резиновых шин. Пришедшую в голову идею использовать эти шины я отбросил, как, наверное и те, кто их видел до меня – от самих шин остались только корты и самые толстые части покрышек, которые никому были не нужны, и поэтому оставались лежать обыкновенным мусором. Но при ближайшем рассмотрении, я понял, что здесь мы явно не первые: кто-то до нас разводил здесь костёр из небольших деревьев, которые в изобилии проросли сквозь асфальт и бетон, кто-то оставил здесь совсем ещё новенький мусор вроде консервных банок и самодельных сигарет. Точнее окурков.
Внезапно машину тряхнуло, мы выехали на взлётную полосу и направились вперёд по ней. Ехать приходилось очень медленно, низкая представительная машина переодически задевала днищем выступающие плиты и куски стальных арматур, но ящер уверенно вёз нас вперёд. Джип с нашими разведчиками уже давно улетел вперёд и остановился у самого конца бетонной полосы, мы же догнали их через пятнадцать минут с лишним. За это время вторая команда успела разгрузится и исследовать территорию вокруг. Наконец мы и сами выгрузились из машины, довольно разминаясь. Мы ехали всего около получаса, но это была одна из самых утомительных поездок в моей жизни, чего не скажешь о Динозаврике и Доббе – оба буквально сияли от радости после поездки на такой машине, а Динозаврик так уже успел залезть не то что под капот джипа, а вообще под него. Видны были только его босые лапы, и радостно виляющий хвост. Я не стал оглядывать машину – всё и так было ясно, что она прекрасна, великолепна и совершенна. Все эти эпитеты были приписаны ей ещё Динозавриком, я же в свою очередь направился за президентом, который обошёл всю толпу зверей, подходя к площадке, что лежала перед взлётной полосой. Я отметил, что самолёты взлетали от алмазного пика, а сейчас он просто встал по направлению к нему, и глядел на стеклянную гору.
– Красивый вид, правда? – спросил ящер, когда услышал мои шаги за своей спиной.
– Надеюсь это не тот клад, что вы обещали нам показать, господин президент?
– Конечно нет! Я материалист, товарищ полковник, так что давайте отойдём чуть дальше, чтобы нам не было больно.
– Как скажете, – я пожал плечами и сделал несколько шагов назад. Президент остался на месте, вытаскивая из карманов своего пиджака два ключа, на вид электронных.
– Эту вещицу я нашёл – вы не поверите – в Москве! И там никто не знал, что с помощью неё можно делать, представляете?
Он присел на одно колено и разогнал лапой песок на земле. Я сразу же заметил, что большая площадка, где-то тридцать метров в ширину и пятьдесят метров в длину была подозрительно ровной, и на ней не росло ни одного дерева, только совсем мелкие кустарники и редкий бурьян, что значительно отличало её от остальной местности аэропорта. Под лапой ящера нашёлся небольшой люк, сделанный из тяжёлого чугуна. Чтобы поднять его, потребовалась помощь андроида, на роль которого тут же вызвалась главная из охраны президента. Схватившись за приподнятую ручку, она что было сил потянула люк наверх и с сильнейшим грохотом откинула его в сторону. Держался он на двух огромных петлях, причём они за свой срок службы не заржавели и не заели, поэтому прекрасно работали. Но это был меньший из сюрпризов – под люком оказалась довольно мощная панель управления каким-то механизмом. Щёлкнув небольшим выключателем в верхнем правом углу, ящер заставил её заработать.
– А вот это я нашёл, покопавшись в некоторых документах! – похвастался президент, и вставил оба ключа в идеально подходящие скважины. Повернув их двумя лапами сразу, ящер активизировал древнюю систему, которая тут же протяжно завыла сиреной, извещая о своей неисправности. На пульте разом загорелось несколько красных лампочек, под которыми были с трудом различимые надписи “Отказ гидравлики”, “Работа на резервном питании” и “несанкционированный доступ”. Последней я испугался больше всего, но бежать было поздно – земля под нашими лапами дрогнула, и всё ровное место вздрогнуло, будто какой-то гигант молотил изнутри кувалдой. Раздался протяжный стальной гул и платформа, на краю которой мы стояли, стала медленно уходить под землю.
Я открыл рот от изумления. Вся площадка перед нами превратилась в огромную дверь, которая опустилась с другого конца на двадцать метров вглубь, обрушив сотни килограмм грунта и песка на себя. Края образовавшегося склона покрывали ржавые до дыр стены, через которые можно было увидеть полые места под землёй.
– И как местные про это не узнали? – задал логичный вопрос Добб, и ящер смело к нему повернулся.
– А они знали, но кое-чего боялись. Это один из входов в алмазный пик – не главный, конечно, но и не лишний. Все знают, что будет если попробовать проникнуть в алмазный пик без разрешения?
– Ядерный взрыв, – кивнул я, – а теперь у нас есть разрешение…
– За мной, бойцы. Я там уже был – вам будет на что посмотреть!
Я дал своим команду, чтобы те держали оружие наготове. Лисицы тоже сняли пистолеты с предохранителей, и это не могло меня не волновать. Это могла быть его ловушка, и я старался держаться за их спинами, а президента пропускать вперёд. Но как только мы прошли примерно тридцать метров по искусственному склону, я понял почему никто из свиты президента не хотел идти впереди.