Революционер
Шрифт:
Я вздохнул — в конце-концов идти куда либо со стояком «на двенадцать ровно» было моветоном.
И я сдался — вздохнул и тихонько кивнул своей хитрюге. Она радостно пискнула и поволокла меня в ближайший проем. Я только успел кивнуть Молотову:
— Приступайте к организации лагерей медпомощи и санитарных команд! И уже из дверей бросил вдогонку: — Передайте Кроносу что бы он подключился к киборгам — нам нужны медики!
– А вы куда? — Слегка опешил Молотов.
– Я на несколько минут! Сейчас вернусь! — Крикнул я, из помещения, и тут же Рея заткнула меня рот поцелуем. Я поднял ее за попку и опрокинул на брошенный в помещении стол. Не было никакой романтики — мы просто сцепились как два обезумевших зверька в самый разгар сезона размножения. Только войдя в нее я начал резкие фрикции, крепко обняв гибкое, сильное тело своей возлюбленной. Стресс сказался — я кончил только через десять минут самого сумасшедшего секса в своей жизни. И только разрядившись, я понял как меня выручила Рея — весь адреналин, стресс и напряжение последних часов были смыты биохимией оргазма. Теперь вместо чудовищного напряжения я чувствовал просто опустошенность.
Обнимая свою любимую, я с тоской подумал что у меня нет времени на личную жизнь — еще не все кончилось — теперь нужно будет заняться ранеными, а потом и убитыми. При такой температуре гниение начнется рано. А раненым зараза противопоказана. А антибиотиков на такую кучу у нас нет...
Я прижал Рею еще сильнее и глубоко вздохнул.
– Спасибо. Мне это действительно было нужно. — Я выдержал паузу, поглаживая ее по спинке. — Но мне надо идти.
– Я могу чем ни будь помочь? — Она потерлась о меня носиком.
– Если сможешь — помоги раненым. А я займусь... Остальными...
Рея поняла и тихонько кивнув соскочила со стола.
Выйдя из нашей комнатушки, я обвел взглядом зал стадиона — пока мы с Реей отсутствовали пыль от разрывов улеглась, дым рассеялся и открывавшееся зрелище стало еще более печальным. Старый стадион переживший столько войн и ставший прибежищем для целого народа, очень серьезно пострадал. Конечно — основные несущие стены не пострадали — были обрушены только внутренние конструкции, но все равно — о восстановлении стадиона силами только самих мародеров не могло быть и речи.
Из размышлений меня вывел голос Молотова.
– Генерал, мы выставили охрану по периметру. Наши бойцы прочесывают коллектор, но там пока чисто. Еще мы развернули две санитарные палатки прямо на первом этаже и начали собирать раненых. Еще два поста у нас на втором ярусе.
– К Кроносу подключились?
– Да, он уже начал инструктировать наших киборгов.
– Отлично... Сколько у нас потерь?
Молотов напряженно покрутил головой в воротнике, как будто бы он ему жал:
– Восемьдесят бойцов погибли. Из них три киборга. Придавило при обрушении левого яруса. Раненых примерно в три раза больше. Киборгов тоже слегка помяло — нескольким нужен срочный ремонт. По гражданским ничего сказать не могу... — Молотов беспомощно оглядел обильно залитые кровью бетонные завалы по которым приведениями бродили испачканные, воющие звери. — ...тут еще сами мародеры не могут сказать.
Я кивнул:
– Понятно. С учетом внезапности нападения и неподготовленности местного населения... — Я взглянул на Молотова. — … Разверните еще по две палатки на каждом ярусе. Кроноса напрягите — пусть родит антибиотики и бинты.
– Как?
– Как хочет! У меня тут куча раненых. И мы не можем рассказывать им как могучий мегамозг который хочет всем добра не может родить несколько коробок с пенициллином. А пока наш железный мозг не родил ничего — переверните все здесь и поищите местные аптечки и медпункты — анархия – анархией, а йод и зеленка у них должны быть!
Радист с Дино начали свое колдунство с рацией, а мы с Молотовым отошли в сторонку. После секса с Реей у меня как будто бы чуть-чуть пополнился заряд внутренней «батарейки». Но сейчас он потихоньку истекал.
– Вам бы одеться, товарищ генерал. — Тихонько заметил Молотов.
Я отмахнулся:
– Больше всего мне сейчас нужно горячую ванну и три часа сна. Но я не могу — если сейчас лягу, то отрублюсь на полдня.
– Ну так поспал бы. — Пожал плечами командир нашего спецназа. — А мы разбудим, если что...
– Действительно... — Встрял подошедший Дино. — Чего ж это ты все на ходу? — Он коротко кивнул в сторону комнатушки где мы с Реей предавались разврату. — Поспали бы, а мы бы пока тут все сделали, чай не дураки.
Несколько секунд я смотрел на Молотова, не зная как среагировать на подобное замечание, а потом ехидно заметил:
– Вот вы глазастые. И, вот что сука характерно, не там где надо! Вот вражеский спецназ под носом — вы заметить не можете! А туда, куда смотреть не надо — пыритесь во все глаза.
– Никуда я не пырился... — Виновато заметил Дино. — Просто она так стонала... А у меня слух музыкальный...
– Слышь ты, Страдивари.... — Усмехнулся Молотов. — ...сейчас я тебя, с твоим музыкальным слухом, пошлю в коллектор вражеские дозоры выслушивать.
Дино тут же испарился.
– Ну все-таки чего-нибудь одел бы. — Заметил Молотов.
– Надо... — Согласился я. — Только Бог его знает, где мои вещи...
– А вам идет! — раздался довольный голос сзади. Возглавляемые бывшим полковником, к нам подошли три лисицы, изрядно потрёпанные в бою, но всё ещё гордые и неприступные. Я оглядел их — будь я на их месте, то был бы уже раз шесть мёртв — на каждую. На их несколько откровенных костюмах, красовались пулевые отверстия и многочисленные порезы.
– Чем это вас так? — Широко улыбнулась Кесс.
– Взрывной силой любви! — раздался с другой стороны пролета жизнерадостный голос Динозаврика.
Прикинув до него расстояние я обратился к лисицам:
– Девчат, я устал — киньте в него чем-нибудь тяжелым...
В этот момент к нам на этаж с топотом поднялся Добб. С костюма Добба сорвало несколько бронепластин, в области живота костюм был вообще пробит насквозь, но это ему совершенно не мешало — последний рубеж, то есть его внутренняя броня, выдержали натиск.
– Ни хрена себе! Да это же Голый Дьявол — известный Эсторский плач – расчленитель! — Весело заявил он, и расхохотался.
– Я рад что тебе весело. — Сухо отозвался я. — однако поскольку я еще и руковожу обороной того, что тут осталось — то я бы хотел знать новости. Каковы потери неприятеля, и каковы наши потери.
Добб тут же посерьезнел:
– У меня потери два поверженных киборга — пидоры использовали объемно-детонирующие боеприпасы. Вражин я не считал — но где-то тридцать-сорок пехотинцев я уничтожил лично. Это не считая того эпизода, когда ты мне указал наверх.