Революционер
Шрифт:
Я перевёл дух и перешёл к неприятной части выступления, дважды моргнув правым глазом. Кронос засёк этот знак и тут же запустил ракеты, о чём известил меня большой красной надписью на мониторе.
– Теперь для тех, кто не просто не хочет идти нам навстречу, а идёт навстречу с поднятым оружием, предупреждение: Сидите тихо и не трогайте нас. Наши силы – неимоверны, так как мы уже собрали одну из самых мощных послевоенных армий в мире. В нашем распоряжении есть всё – от пистолетов и патронов, до ядерных боеголовок и чёрного напалма. Наши глаза видят вас всегда, где бы вы не находились. Мы всего лишь хотим мира для всех живущих. Свободы. И говоря о свободе, я жду личного ответа Президента Российской Федерации – интервента, пришедшего на это место из далёкой Японии, где силами новой армии был разгромлен в прах рабовладельческий строй, основанной на геноциде, некой выдуманной высшей расы. Ящеров, пошедших от людей, а не искусственно выращенных зверей, вроде нас. Если он хочет войны. Если он хочет чтобы все, отличные от них, стали их рабами – пускай скажет мне это! И тогда, мы уничтожим их…
На мониторчике головного дисплея, загорелся секундомер, отсчитывающий пять последних секунд до удара по пустыне. Секунды прошли быстро – за это время я лишь успел поднять лапу и щёлкнуть пальцами.
– Вот так.
За моей спиной грохнуло с силой, которую я не мог и вообразить. Шесть атомных взрывов слились в один, налетел страшный ураган, к которому мы были готовы, но я с трудом устоял на ногах и сохранил важный вид. Чего не сказать о моих помощниках – они даже не шелохнулись.
– Мы готовы к войне. Любого, кто захочет уничтожить нас, ждёт полное поражение. Тех, кто согласен сотрудничать ждёт скорое процветание.
Я осмотрел своих подданных и коротко кивнул камере. Ботаник выключил трансляцию и камеры направили на всякий случай в землю.
Я обернулся и рассмеялся в голос: лисицы, стоявшие сзади меня, обрели вид истинных ведьм из-за налетевшей ударной волны. Месс и Кесс плевались своими же волосами, недовольно рыча, а Фесс сохранила и причёску и самообладание.
– Стальная укладка, а? – похвалил я белокурую, – Как прошло?
– Супер! – ответил мне Добб.
– Ага, – кивнул Шепард, – Столько пафоса не смог бы вложить в речь даже ваш бывший командир!
Я на секунду вспомнил погибшего на базе Кроноса шакала. Уж он-то бы справился с этой задачкой куда лучше меня.
– Ладно, – я махнул лапой, отгоняя ненужные сейчас скорбные мысли, – Сколько?
– Триста тысяч зрителей. Запись выложена везде, где только можно, – рапортовал Ботаник.
– Москва?
– Видели. И увидят ещё не раз.
– Понятно. Вызывайте вертушки – я хочу увидеть последствия своими глазами.
Вся наша компания быстро собралась к перелёту, и вертолёт даже не садясь на землю, сбросил нам лестницу. Как только последний повис на ней всем телом, мы тут же тронулись в путь.
– Куда так быстро!? – рявкнул я на пилота – одного из киборгов Красной Бригады. Пёс, казалось, был в эйфории.
– Это потрясающе выглядит! Вам точно надо увидеть это вживую!
Добб залез на борт и пилот разогнал винтокрылую машину до своего предела. Уже через сорок минут довольно скучного полёта я увидел действительно потрясающую картину.
Цепочка взрывов образовала собой огромный разлом в единой стеклянной плите, длиною около сорока километров и шириной в три. Места непосредственных взрывов были отлично обозначены сдутой взрывной волной пылью и огромными кусками стекла, валяющимися за пределами разлома. Так как песка на самом плато больше не было – была видна сама толща белого стекла, образовавшегося на этом плато после первых испытаний чёрного напалма.
Зато в самой толще разлома виднелась чёрная плодородная земля, а воронки от взрывов уже начинали наполняться водой! Я чуть из вертолёта не выпрыгнул, когда увидел это: ведь у нас всё получилось как и задумывали!
– Радиационный фон в полном порядке! – рапортовали киборги с земли. С моей точки зрения они выглядели как муравьи.
– Отзывайте оцепление, – приказал я.
– Принято, маршал, – отозвался Координатор, – Тут уже есть желающие посмотреть. В основном сталкеры, вольные стрелки. Пропускать?
– Пропускай. Разверни пропаганду, передай мирным жителям о новой земле. Пускай приезжают и строят чего-нибудь.
– Не торопитесь с выводами, Маршал, – прервал меня киборг на земле. Я даже увидел его – он стоял у самого края обрыва и осматривал стеклянные уступы, – Тут всё вот-вот рухнет. Опасная зона – метров сто.
– Вас понял, не так страшно, – ответил я и кивнул пилоту, – Высаживай нас, хочу посмотреть поближе.
Без особых проблем вертолёт заложил вираж и через пятнадцать минут мы всем командным составом топтали сырой, чёрный как пулемёт чернозём. Даже через стальные подошвы своих бронеботинок я чувствовал какой он был мягкий и податливый. Наклонившись, я взял горсть земли в лапу, растёр её между пальцами и даже без особых знаний определил, что эта земля могла родить табачное дерево, если кто-то бросит на неё окурок. Три сотни лет всё гнило и прело в идеальном парнике под палящим солнцем, но стекло не давало доступ кислороду, и поэтому здесь совсем ничего не росло. Зато трава стала появляться прямо на глазах! Я быстро прошёл до самой первой воронки в каньоне, где уже были киборги.
– Земли здесь не будет, – констатировал кто-то из них, – Через пару дней здесь будет река. Настоящая, полноводная и чистая. И это хреново.
– Ничего хренового, – ответил я им, – Река так река. С её помощью нам будет проще отчистить это место от стекла.
Где-то через два часа нашей экскурсии, догадки подтвердились – во многих местах обнаружились ключи и родники, вырвавшиеся за долгие годы на свободу. Место расцветало на глазах, и вскоре по каньону потекли первые ручьи. Кое-где посередине, а где-то в упор под оставшимся стеклом, подмывая грунт. Падения кусков стекла внутрь каньона участились в разы, и с каждым разом куски становились всё больше и больше. Слой стекла становился всё более и более хрупким – мне докладывали об образовании многочисленных трещин и обвалов, поэтому я поспешил отдать приказ покинуть каньон и перейти в наблюдение. До этого гигантского оазиса посреди стеклянной пустыни дойдут очень не скоро, а когда и дойдут – сам поймут что тут происходит. Уже с вертолёта я увидел, что когда-то единый кусок стекла, закрывавший всю землю, покрылся сетью трещин от самых маленьких и незначительных, до огромных развалов, образующих собой новые каньоны и практически чистые места земли. Подобно льду на спокойной воде, плато начало трескаться от одной-единственной трещины. Потеряв свою целостность в одном месте, оно уже никогда не останется единым целым и вскоре развалится на куски, убрать которые будет намного проще, чем прорубаться до земли старыми способами.
– Вот и ещё один шанс начать всё с чистого холста, маршал, – сказал мне Шепард, похлопав по плечу, – Отличное начало!
– Жаль что до этого шанса была такая дорога, – ответил Добб, – Я бы хотел сделать это куда раньше… Но рассчитать это с такой точностью никто среди живущих не сможет.
– Живущих нет, зато компьютеры с этим справляются великолепно, – похвастался нам Кронос, – И не спешите расслабляться – это ещё не всё. Впереди тяжёлая работа по уборке больших кусков, а так же предстоит запуск ещё нескольких ракет в этот район.
– Зачем? – спросил я на правах старшего по званию.
– Повторные удары вызовут сдвиг тектонической плиты, произойдёт землетрясение. Оно поможет измельчить плато до удобно перевозимого состояния.
– А ты никакой вулкан не разбудишь? – недоверчиво спросил Шепард, – Я слышал Люди боялись их…
– Я всё рассчитал генерал, – заверил нас Бот, – Не беспокойтесь.
Мне искренне хотелось не беспокоится, но все мои мысли были заняты другим: ответом ящеров из Москвы. Я был более чем уверен, что они уже увидели ролик с моим выступлением, увидели своего врага практически в лицо и объявили меня целью номер один для всех своих сил. Если они не идиоты, то возможно ответят нам прямо, а если идиоты и не верят в сказанное мною – приведут ещё пару тысяч наёмников на убой. И что из этого хуже я даже не знал. С одной стороны – придётся воевать. С другой – тоже. Хотелось бы чтобы всё кончилось и мы бы занялись чем-то более созидательным, чем расшатыванием земной тверди под ногами.