Революционер
Шрифт:
– Я уже объяснил вашему командиру что мы за это просим, – пожал плечами Ренрек, улыбаясь.
– Пойду подниму рабочую силу, – сказал Молотов, разворачиваясь, но я остановил его:
– Нет. Поднимай бойцов. Организуй кордоны и дозорно-огневые точки на пути к Москве. Наши друзья ждут гостей.
– Так точно, товарищ маршал! – охотно козырнул Молотов.
– Он довольно стар, – зачем-то отметил Ренрек, – Однако рвётся в бой.
Я лишь сочувственно хмыкнул. Добб так вообще демонстративно закатил глаза, провёл своей пушкой по горизонту и куда-то ушёл.
Весь вечер нашего прибытия в Бородино, мы провели с Ренреком обсуждая организацию и размещение наших бойцов и техники в городе. У нас не было проблем с питанием или спальными местами, но для всех ракетных установок требовался надёжный, охраняемый полигон, и в результате мы пришли к выводу, что лучше всего будет занять старый военный аэродром – тот, из которого мы в своё выкурили стайку местных бандитов. Решив немного развеяться, я вызвался сам проследить за расстановкой и охраной полигона.
Я вышел из вокзала, который по совместительству был мэрией, и огляделся, втянув в ноздри сырой ночной воздух. Всё было тоже самое, как в ту ночь, когда мы вышли небольшим отрядом в сторону базы бандитов, которую они умело организовали на старом военном складе.
Не хватало нашего старого состава. Того, который тянули три локомотива, где топливо считали миллилитрами, а в горку – затаскивали всей оравой на своих плечах. Это был наш дом – и его сейчас не хватало. Я усмехнулся, вспоминая, как Добб заботливо забивал свой косячок из купленных на перроне листьев, а потом долго хихикал как глупый, в то время как я, догадавшись попробовать эти листья на вкус, опознал в них обыкновенную мяту.
Я грустно улыбнулся, глядя в звёздное небо над своей головой, вспоминая как на локомотиве стоял наш старый командир-шакал, который оказался полковником, а я даже не удосужился узнать его звание и всё время называл его капитаном. Он часто стоял так, смотря на небо, и думая о чём-то своём.
Даже тот самый путь до той базы я прошёл пешком. На глаза навернулись слёзы, когда я вспомнил анекдот, который рассказал нам Терминатор по дороге. Он шёл и бряцал своим огромным пулемётом, совершенно несуразным и неповоротливым, но спокойно рассказывал… о чём-то. Я даже не помню о чём. Помню лишь, что анекдот был очень смешной.
Многих не стало с тех пор.
С этой единственной мыслью я дошёл до распахнутых ворот на территорию базы – минное поле давно разоружили, но две зенитки, которые мы притащили на вокзал, сейчас вернулись на своё место, были заряжены и двое бойцов охотно козырнули мне со своих мест. Я посмотрел на левую – именно там я сидел, когда Чак наставил мне в затылок дуло своего ПБ.
Но ностальгии я придавался не долго – время не ждало. Я приказал всей технике гарнизона забытых занять новое место до нашего боя, и лично проследил за тем, как ракетные системы и реактивные миномёты заполняют территорию старого военного аэропорта. Рядом бойцы развернули противовоздушную оборону, огородили участок поля и неторопливо сооружали ещё одну взлётно-посадочную полосу для воздушных судов.
Честно говоря, организация была настолько хорошей, что я невольно заскучал. Вот оно, призвание маршала – стой на высоком месте и следи за приготовлениями к большой бойне, в которую сам не пойдёшь, а росчерком пера или парой слов, отправишь в бой пару сотен, или может быть тысяч зверей. Никакого тактического гения от меня не требовалось – с Кроносом я мог лишь соревноваться в интуиции и военной смекалке, но как показывала практика – холодный, математический расчёт куда вернее желания левой пятки.
Одно утешение – мои друзья и особенно Рея, тоже не сильно веселились. За свою новую пассию я сказать не могу – она была слишком необычной не только для меня, но и для нас всех. Мысли её, порой текли совершенно не так, как у нормальных морфных зверей, но даже самки, яркими представительницами которых были Месс, Кесс и Фесс порой не могли расшифровать её желаний или капризов. Шанни вообще пожимала плечами, а Тенесси почему-то хихикала, как обкуренный доберман. Ну а…
Вот и ещё одна погибшая вспомнилась мне. Диверсантка, эта потрясающая пантера и разведчица, которая далеко не за красивые слова получила такое сложное прозвище. Я отвёл глаза от техники Забытых, вспоминая как однажды спас ей жизнь на мосту через Енисей, после чего…
Меня как громом поразило. Глаза расширились и пульс немного участился, о чём мне поспешил сообщить бортовой монитор жизненных показателей моей брони.
Как бы я не отвлекался на проблемы второстепенные, вторичные, проблема основная никуда не делась, а именно – президент в огромном боевом роботе, против которого не спасёт ни совершенная броня, ни самое навороченное оружие. Я мог выйти на связь с Кроносом, но вместо этого я бегом рванул искать моего лучшего друга, а заодно и самого матёрого вояку в нашей армии.
Я не сразу сообразил почему попадающееся мне солдаты смотрят на меня так настороженно — еще бы! По улице сопя несется маршал (!) со сосредоточенным выражением на морде. От такого невольно насторожишься. В довершении всего, судя по всему, Добб нахрена-то снял свою броню и отключил все возможные порты и интерфейсы, по которым с ним мог связаться кто-либо из руководства. Офигев от такого нарушения устава, я вызвал Кроноса:
– Где Добб?
– Попробуйте связаться с ним по общевойсковому каналу связи. — Интеллигентно предложил компьютер.
– А как ты думаешь как я его вызывал до этого?! Через хрустальный шар?! Он отключил все средства связи.
Кронос притих на секунду, а затем сообщил:
– Мои датчики засекли вашего друга. Высылаю вам его координаты.
После этого пришлось ехать в основной город Бородино — довольно большую деревушку, держащуюся на натуральном хозяйстве и самоорганизации. Там, ориентируясь по присланным мне Кронсом координатам я нашел домик. Внутри, за столом, на котором располагались разные деревенские явства и бутыли с алкоголем, я нашел Добба в компании с Молотовым и Дино. В помещении крепко пахло чесноком, водкой и салом.. Судя по состоянию, присутствующие начали праздновать достаточно давно — во всяком случае Дино уже мирно сопел на лавке, а Добб и Молотов вели пьяную философскую беседу о судьбах мира.