Революционер
Шрифт:
– Я уже маршал, – буркнул я, пожав плечами, – Да, наверное здорово.
Она даже не обратила внимания на мой пессимизм, лишь засмеялась.
– Ну, так это даже лучше. Чак очень хотел чтобы нас обручил кто-то очень важный, правда дорогой?
– Ага, – кивнул снайпер, покачивая кожухом винтовки гаусса, – Маршал вообще хорошо, но мне бы хватило и старшего лейтенанта.
Тут уже пришло время мне усмехнуться: моё первое повышение именно до старшего лейтенанта. Лис прямо как знал это.
– Ну так когда планируете свадьбу, – спросил я, снова натянув на морду улыбку, – Прямо сейчас?
– Не, мы планировали сделать это непосредственно во время боя, – задорно ответила мне суженная нашего бандита, – Под аккомпанемент свиста пуль, взрывов и криков умирающих, но потом…
– Потом рушили остепениться, и сделать всё как положено, – продолжил Чак, обнимая наёмницу за талию, – Может даже кое-кто вылезет из своего облегающего костюмчика и натянет на себя что-то белое.
– Кто бы говорил, мистер “Железный дровосек”! – возмущённо воскликнула наёмница, – Без брони своей и мусор вынести не пойдёшь!
– О времена, – протянул Чак, носом дотрагиваясь до шеи своей любимой, – О нравы.
Я посмотрел на влюблённую парочку и усмехнулся с них.
– Нет повести счастливее на свете, – припомнил одну строчку древнего писателя я, – Ну как соберётесь, – я пощёлкал себя когтем по наушнику в ухе, – Вы знаете как меня найти. А пока у меня есть одно незаконченное дело.
Не прощаясь, я быстро развернулся и отправился обратно, к избушке где откровенно бухали два моих дуга, среди которых один был самым лучшим и преданным на свете. Дойдя, я постучался, но внятного ответа не услышал. Медленно приоткрыв дверь, я просунул морду внутрь и с удивлением обнаружил Молотова, сидящим на полу и настраивающим древнюю, чиненную-перечиненную гитару.
А ведь я даже не знал, что он умеет играть! Порой мне казалось, что я один во всей нашей армии не имею ни малейшего представления о том как исполнить хоть какую-нибудь песню. Но тут Молотов перебрал струны и остался доволен. Тогда он взял несложный аккорд и начал тихо петь:
В твоем парадном темно,
Резкий запах привычно бьет в нос.
Твой дом был под самой крышей –
В нем немного ближе до звезд.
Ты шел не спеша,
Возвращаясь с войны
Со сладким чувством победы,
С горьким чувством вины:
Вот твой дом, но в двери уже
Новый замок.
Здесь ждали тебя так долго,
Но ты вернуться не мог.
И последняя ночь прошла
В этом доме в слезах.
И ты опять не пришел,
И в дом пробрался страх:
Страх смотрел ей в глаза
Отражением в темном стекле.
Страх сказал, что так будет лучше
Ей и тебе.
Он указал ей на дверь
И на новый замок.
Он вложил в ее руки ключ и сделал так,
Чтоб ты вернуться не мог:
И ты вышел во двор,
И ты сел под окном,
Как брошенный пес.
И вот чуть-чуть отошел,
Да немного замерз.
И ты понял,
Что если б спешил,
То мог бы успеть.
Но что уж теперь поделать –
Ты достал гитару и начал петь:
А соседи шумят –
Они не могут понять,
Когда хочется петь.
Соседи не любят твоих песен,
Они привыкли терпеть.
Они привыкли каждый день входить
В этот темный подъезд.
Если есть запрещающий знак,
Они знают – где-то рядом объезд:
А ты орал веселую песню
С грустным концом.
А на шум пришли мужики,
И ты вытянул спичку –
Тебе быть гонцом.
Пустая консервная банка,
И ее наполняли вином.
И вот ты немного согрелся –
Теперь бороться со сном:
И тогда ты им все рассказал,
И про то, как был на войне.
А один из них крикнул:
Врешь, музыкант!,
И ты прижался к стене.
Ты ударил первый,
Тебя так учил
Отец с ранних лет.
И еще ты успел посмотреть на окно.
В это время она
Погасила свет:
В твоем парадном темно,
Резкий запах привычно бьет в нос.
Твой дом был под самой крышей –
В нем немного ближе до звезд.
Ты шел не спеша,
Возвращаясь с войны
Со сладким чувством победы,
С горьким чувством вины
И лишь когда я прослушал всю песню до самого конца, я понял для себя – кому принадлежит этот маленький домик, в котором пили мои друзья. С таким сокрушением и горем была спета эта песня, как будто Молотов пел не чужие стихи, а свою историю. И тогда стало ясно, что этот дом – его.
Я только сейчас догадался осмотреть интерьер избушки: здесь было многое для детей. Для довольно большой семьи. Я не знал – здесь Молотов родился или здесь жила его семья, но сейчас здесь больше никто не жил. Большая кровать, накрытая целлофаном и тряпками, пустые полки для игрушек и еды. Открытый настежь погреб – всё говорило о том, что здесь уже давно никто не живёт.
Молотову, судя по песне, было просто невыносимо сознание того, что здесь жил кто-то, кто не дождался его с войны. Я не знал кто это был и куда ушли, но факт остался фактом – пёс пришёл, но опоздал – в его доме его уже никто не ждал.
В ту ночь я так и не рассказал своим друзьям о своей задумке – они всё равно узнают о моих планах, рано или поздно. Рано – если Кронос или я расскажу им, поздно – когда на поле боя на нашей стороне появятся эти страшные боевые твари. Но поздно такое точно не случится – мы все были по одну сторону баррикад и никаких секретов друг от друга не держали. Засыпая, Молотов сам показал мне на небольшой склад алкоголя, устроенный в погребе, а сам, вслед за Доббом, упал под стол и там уснул.
Я же взял себе бутылку самогона и спокойно откупорил горлышко, надёжно заткнутое початком кукурузы. Выйдя на задний двор, я посмотрел на небо, рассмотрел ближайшую красную точку и поднял бутыль над головой.