Революция на газоне. Книга о футбольных тактиках
Шрифт:
«Главный секрет, – писал Джой, – не в атаке, но в контратаке… Мы планировали, как максимально задействовать каждого игрока, и, благодаря этому, всегда имели в штрафной лишнего свободного футболиста. Вести ли игру в полузащите или насытить до предела своими игроками штрафную соперника – это было не главное в игре… Мы в «Арсенале» добивались своей цели, сознательно завлекая соперника к своим воротам, отступая и отходя к ним все ближе, сдерживая их атаку уже перед собственной штрафной и сразу же после этого быстро отправляя мяч длинной передачей своим вингерам».
Успех и модернизация объединились в том «Арсенале», что, кажется, должно было вдохновить и других. Футбольная ассоциация, по своей природе консервативная, не соглашалась на введение номеров на футболках и игре при искусственном освещении, но некоторые нововведения все же увидели
И это работало! «Арсенал» выиграл Лигу в 1931-м и 1933 годах, а в 1932 году уступил в финале Кубка только из-за крайне спорного гола. Глэнвилл писал об их «приближении к точности машины». В их быстром переходе из обороны в атаку, этом незамысловатом практицизме, было что-то от строгой дисциплинированности стиля ар-деко в искусстве, который определил стиль постройки двух трибун стадиона «Хайбери». Говоря футбольным языком и продолжая «машинные» аналогии, их стиль можно было назвать футбольным модернизмом. Уильям Карлос Уильямс в своей фразе, которая могла бы стать девизом модернизма, называл стихотворение «машиной, сделанной из слов… в которой не может быть, как в других машинах, какой-то лишней детали». Чепменский «Арсенал» был продуктом своего времени. «Это было, – говорил Джой об их стиле, – лаконично, захватывающе, импозантно, практично, невероятно и двадцатовечно».
Возможно, это и не удивительно, но Чепмен был, кроме всего прочего, частью той первой волны управленцев, ставших результатом принятия Акта об образовании Фостера в 1870 году, который сделал обязательным образование детей до возраста 12 лет и позволил беспрецедентному количеству людей из рабочего класса занять управленческие должности, открытые после Первой мировой войны. У них, может, и не было призыва Эзры Паунда «Сделайте это новым!», но, безусловно, этот новый класс управленцев был более открыт к инновациям, чем их закостенелые предшественники. Чепмен, и это стоит помнить, был очень близким приятелем другого известного современника – гения добывающей промышленности Ди Эйч Лоуренса.
Впрочем, в футболе были и те, кто во всем этом сомневался, и главными были журналисты из «Daily Mail», которые после чемпионата 1933 года писали: «Если среди вас есть те, кто считает, что другие клубы должны копировать их, то пример будет неудачным. Сегодня есть только один «Арсенал», и невозможно представить себе никого на их месте, просто потому, что у них не будет достойных игроков для реализации аналогичных идей».
Идеи, так или иначе, были недостаточно хорошо поняты, что было прекрасно проиллюстрировано выбором английского селекционного комитета в товарищеском матче против Шотландии в 1931 году. Они выставили в основном составе Робертса, первого стоппера в истории сборной Англии, но два других фуллбека (центральных защитника), Фред Гудолл и Эрни Бленкинсоп, понятия не имели о «дубль-вэ-эм». В результат шотландцы «разбивали пикники в свободных зонах», как писали в «Daily Sketch» сразу же после игры, закончившейся поражением 0:2.
В Шотландии мнения разделились: одни распознали эффективность более современной системы, другие остались верны романтике игры в короткий пас. Последним достижением старого подхода была игра 31 марта 1928 года, в которой та сборная Шотландии увековечила себя в истории – их всегда будут помнить, как «Волшебников Уэмбли», разгромивших англичан. Хет-трик сделал Алекс Джексон, дубль – Алекс Джеймс, а игра закончилась со счетом 5:1. В своем отчете в «The Evening News» Сэнди Адамсон описывал первый гол Джексона как «зигзагообразный идеал, который должен остаться в памяти потомков как классика жанра», и после этого продолжал описывать, как «ликующие шотландцы играли с нами в кошки-мышки… Пораженный соперник
«Арсенал» – «Хаддерсфилд Таун» (2:0), финал Кубка Англии, «Уэмбли», Лондон, 26 апреля 1930 г.
«The Glasgow Herald» были более спокойны в своем описании. «Успех шотландцев, – гласил их отчет, – был в первую очередь еще одной демонстрацией того, что шотландское умение, наука и дриблинг все еще превосходят менее привлекательные и более простые методы игры в футбол англичан, у которых главный фактор – это скорость». Джимми Гибсон и Джимми Макмаллан, вингеры, и Данн и Джеймс, инсайды, своей блестящей комбинационной игрой производили ошеломляющий эффект, но надо понимать, что это была игра, в которой решалось, кто займет последнее место в домашнем чемпионате сборных. Столь очевидное вроде бы превосходство шотландского футбола было отнюдь не столь заметным в поражении от Северной Ирландии (0:1) и ничьей с Уэльсом (2:2).
Также существенно и то, что восемь из одиннадцати игроков шотландской сборной играли в английских клубах: при всем их таланте комбинационной игры они, очевидно, адаптировались к скоростям английского футбола. Стилистически, тем не менее, это не было контрреволюцией. Том Брэдшоу, центрхав, имел оборонительные обязанности, прикрывая Дикси Дина, так что хоть они и не играли чистую «дубль-вэ-эм», но и классической «2–3–5» их расстановка не была.
Принятие «дубль-вэ-эм» в матчах клубных команд не было однородным и повсеместным. Бывший игрок «Рейнджерс» Джордж Браун вспоминал о благотворительном матче между объединенными командами «Рейнджерс-Селтик» и «Хартс-Хибс» «где-то около 1930 года»: «Дейв Меиклджон был правым хавом, я левым, а Джимми Макстей из Селтика играл центрхава. Игра у нас в первом тайме не очень получалась, и к перерыву мы проигрывали один мяч. В перерыве Меиклджон сказал Макстею: «Все проблемы у нас в центре, так как ты играешь на слишком выдвинутой позиции. Мы оттягиваемся за Джимми Симпсоном назад, и это оставляет за нами свободные зоны». Макстей согласился, и в итоге мы выиграли ту игру. С тех пор он стал примерно так и играть в «Селтике». Как и Джек Батлер в «Арсенале», Макстей не был прирожденным оборонцем, и пока он девять сезонов играл на этой позиции, команда не могла выиграть чемпионат. В итоге эта серия подошла к концу только с покупкой Вилли Лиона из «Куинз Парк Рейнджерс».
И это тоже в некотором роде была проблема: гораздо проще было быть хорошим оборонительным полузащитником, чем атакующим. Креативную часть уравнения Чепмена было сложно вычислить. Таких инсайдов, как Алекс Джеймс, было днем с огнем не сыскать, но вот флегматичных стопперов Генри Робертсов было в достатке. «Другие клубы пытались копировать Чепмена, – говорил Джимми Хоган, – но у них не было нужных игроков, и результатом, по моему мнению, стал крах английского футбола, с его акцентированием на обороне и длинных передачах, которые положили конец конструктивному футболу. И с таким стилем игры наши футболисты потеряли связь с мячом, чувство мяча».
Семена этого падения попали на благодатную почву еще до изменения правила офсайда, но взрастила их именно реакция Чепмена. Эффект от игры с третьим защитником, как говорил Глэнвилл, был в «укреплении и ухудшении слабости, которая уже существовала», так как такая схема игры породила интеллектуальную лень части тренеров и футболистов. Забрасывать длинные мячи в сторону нападающего в конце концов гораздо проще, нежели испытывать муки созидания. Чепмен, впрочем, оставался непоколебим. «Наша система, столь часто имитируемая другими клубами, в последнее время стала объектом критики и обсуждения… – говорил он Хуго Майзлю. – В игре есть только один мяч, и только один игрок может находиться с ним одновременно, а в этот момент все оставшиеся игроки становятся зрителями. И все в этот момент зависит от его скорости, интуиции, умения и способа владения мячом. А что касается остальных – пусть люди думают что угодно о нашей системе. Она прекрасно показала себя как наиболее подходящая нашим игрокам исходя из индивидуальных способностей, и она вела нас от одной победы к другой… С чего вдруг менять победную систему?»