Рейд, дающий надежду

Шведов Павел

— Ты охуел, молодой, — возмутился он.

— Нет, Батя — это вы охуели. Всё в игры свои подковёрные играете. И меня втягиваете. А через меня, пацанов моих, а теперь еще и девчонок. Думаешь, я не понимаю, что если утечка будет, нас где-нибудь на переправе через ебучую речку ракетами накроют? Свои же. Потому что, я думаю — мы найдем. И ты со своим Самойловым думаешь, что мы найдем. Иначе не стали бы суетиться.

Пашка замолчал. Все уже сказано, а что не было произнесено вслух, то Батя и так понял.

— И еще вопрос вдогонку, пока ты мозгами

шевелишь. Девчонок можно где-нибудь спрятать? Пока мы в рейде, — вспомнил Пашка про свой чемодан без ручки.

— А смысл? — спросил Батя: — Ты ж понимаешь, что если мы шустро не выдавим этот прыщ, то нас рано или поздно кончат. И вас всех до кучи. Лучшее место для них — это быть с вами. У вас даже шансов больше. Вы всегда на нейтралку можете сдернуть, если припечет.

— Вопрос снят, — Пашке стало как-то муторно и противно на душе. Мир вокруг словно стал грязным. И птички не песенки щебечут, а срут повсюду. И облака эти кислотные из дыма от заводов. И люди. Такие, сука, люди. Выдали вам пришельцев, песец планете, все пропало. Но, нет же, жалкие огрызки «великого человечества» продолжают с упоением грызть друг друга. А может, ну их нахрен? Пускай дохнут. Может, улетят тогда Чужие обратно, и вздохнет планета. А может, и вовсе, Чужих прислали сугубо с целью очистить планету от населяющих ее моральных уродов.

— Не грузись Пашка, — Батя верно истолковал его потускневший взгляд: — Таких тварей немного. И наша цель их на ноль помножить.

— Хорошо, Батя. Я пойду к своим. А ты подумай, чем нас обрадуешь. Я не выебываюсь. Нам, действительно нужно будет все, что есть. Я так чувствую. — Пашка встал и в глубокой задумчивости побрел к танкам.

Батя смотрел вслед уходящему Пашке. С каждым шагом его опущенная в глубокой задумчивости голова поднималась все выше, плечи расправлялись, походка становилась тверже. Через несколько шагов Пашка принялся беззаботно насвистывать что-то бодрое. И к своим бойцам уже подошел веселый и уверенный в завтрашнем дне командир.

— Во, артист! — восхищенно пробормотал Батя, встал с лавочки и отправился утрясать вопросы выписки бойцов. Не самому же пациенту этим заниматься.

***

— А почему зарядку пропустили? — поздоровался Пашка с бойцами.

Все обернулись и уставились на Пашку, словно на привидение.

— Надо же, живой, — делая удивленное лицо, сказал Семён.

— Мы думали, Батя тебя задушит, — добавил Славка.

— Папа, у меня гранатомет отобрали, — пожаловался неведомо как оказавшийся здесь вместе с каталкой Мохер.

— А ты видел, как мы вчера бандитов вокруг больницы гоняли? — спросил Лёха.

— Рассказывайте, только по очереди, — Пашка уселся на танк и сделал важное лицо.

Так, ты первый, — ткнул он пальцем в Лёху: — Подробный доклад по ночному бою.

— Вчера остановили три машины, которые пробовали прорваться в больницу. Вежливое предупреждение не подействовало. Пришлось одну машину танком раздавить, второй двигатель разнести из пушки. После этого, эти упыри повылазили, разделились на три группы и шустро рассосались по местности. Мы за ними вокруг госпиталя круги нарезали. Одну группу во время попытки проникнуть в здание нахватили. У них три двухсотых, у нас минус две сотни патронов к пулемету.

Правда, наш косяк, пропустили через центральный вход одну группу. Просто не успели. Они одного оставили отвлекать, и он с дымом в руке рванул к больнице. Мы с Ворчей за ним на танке, а в это время четверо через вход прошмыгнули. Ну, и оказывается, с другого входа как-то зашли еще трое. Про них Славка рассказал. Одна машина ушла по итогу, в ней их главный свалил. Их трое было, Олег одного на гусеницы намотал.

Лёха умолк. Пашка покосился на гусеницы танка, на котором сидел. Застрявшего в них глаза не заметил. Успокоился.

— А ты, Сёма, что скажешь? — поинтересовался Пашка.

— Да, собственно все. Лёха все вроде изложил подробно. Нужно было пехоты нам оставить, на танках за пешими гоняться так себе. Я аж вспотел.

— Ага, опыта боев с людьми у нас маловато. Точнее, вообще нету, — сказал Ворчун.

— А мне понравилось. Только гусеницы чистить противно, — вставил Олег.

— Хреновый такой опыт, — сказал Пашка, мысленно поставив себе зарубку в памяти.

— И не говори, — поддержал его Славка: — Зипка вон, как вылез с утра, сидит грустит.

— Зипа, дуй сюда, — позвал его Пашка.

— Нахрен, мне и тут хорошо, — мрачно ответил Зипка, сидящий на башне, прислонившись к зенитке.

— Зипа! Хорош грустить. Ты прям, сам на себя не похож, — Славка изобразил осунувшееся унылое лицо Зипки.

— Вон, Папа ваш на себя похож. От Бати шел чуть носом землю не рыл, а сюда пришел веселый, прямо душа компании, — с какой-то обидой сказал Зипка.

— Что-то случилось? — спросил Лёха.

— Да, ничего страшного, — беззаботно отмахнулся Пашка, а у самого на душе опять стало мерзко.

— Ну и хрен с тобой, сиди грусти. Ничего тогда тебе не расскажу, — сказал Пашка Зипке.

— А что ты ему хотел рассказать? — поинтересовался Мохер.

— Вот теперь не скажу. Потом, когда привезут, сам увидит, — сказал Пашка.

— А ты видел, как я мужика с автоматом на гранатомет поймал? — спросил Мохер.

— Ага, эпично было, — подтвердил Пашка: — Он в комнату влетает. Автомат поднимает, а Мохер ему в пузо гранатометом. Тот пересрался, автомат бросил. Ну, потом его парни повязали. Кстати, Славка а ты куда убежал?

— Я врагов пошел искать, — сказал Славка.

— Нашел?

— Нет, зато бутылку спирта подрезал в каком-то кабинете.

— А Кристина тебя нашла?

Славка машинально потрогал ухо, оглянулся по сторонам и грустно вздохнул: — Нашла.

— Батя идет, — поднял шухер Олег.

— Рота, стройся, — вдохнул, сожалея о скором окончании больничного, Пашка.

Бойцы начали вяло собираться в неровный строй.

— Отставить! — рявкнул Пашка. Все, недоумевая, остановились, глядя на Пашку.