Рейдер
Шрифт:
Ничего хорошего второе «или» не обещало.
Петя бросил коренастому портфель, стоящему рядом с ним оперативнику – кейс и, сделав прыжок вправо, развернулся и побежал. Прыжок! Еще один! И он обогнул преградившую путь машину.
Оставалось всего несколько метров, как вдруг опора ушла из-под ног, и Петр Петрович, сделав нелепый пируэт, распластался на асфальте. А в следующее мгновение на него навалились пятеро здоровенных сотрудников.
Петр Петрович зарычал, вывернул голову, пытаясь выяснить, за что он зацепился, и увидел полуоткрытый канализационный люк.
«Судьба…»
Хакер
Сергей
– Сергей Михайлович? – удивился лучший хакер «МАМБы».
– Дело есть, – заговорщицки подмигнул Колесов.
Мак откинул цепочку, и Колесов тут же вошел и, не разуваясь, оглядел кухню и комнату:
– Один?
– Ну, да… а… в чем дело?
– Мне нужны контакты Спирского, – не стал тратить время попусту Колесов, – ну и пароли, разумеется.
Хакер криво ухмыльнулся:
– Так это вы не по адресу, Сергей Михай…
Колесов ударил его, как стоял, – точно в печень, и Мак хватанул воздух ртом и беззвучно, вытаращив глаза, начал оседать на пол. Но Сергей Михайлович ему этого не позволил: ухватил за ворот и бросил в просиженное кресло.
– Спирский арестован, и он тебе уже не защита, – склонился он над хватающим воздух Маком, – а я тебя буду пытать до тех пор, пока не получу то, что мне нужно.
Из глаз хакера полились обильные слезы, и Колесов уже видел: сдастся. Он усмехнулся, прошел в кухню и щелкнул кнопкой электрочайника, – после бессонной ночи во рту совершенно пересохло.
«Лишь бы на той стороне все правильно поняли…» – подумал он.
Так вышло, что Сергей Михайлович не имел своих контактов за рубежом, а мотаться по всей Европе и с риском загреметь в Интерпол совать ворованную информацию первым встречным Колесов не собирался. Его вполне устраивали налаженные контакты взятого поутру босса. Он, как единственный владелец столь необходимых на Западе секретов, имел право «приватизировать» их и право на торговлю ими.
Ко вторнику Юрий Максимович Соломин знал почти обо всем, происходящем вокруг Тригорского НИИ. Он знал, что к торгам подключился Фрид, напрочь сломав этим заранее просчитанную схему «МАМБы». Он знал, что первый заместитель губернатора Аксенов получил вожделенный пансионат и этим раскрылся как Заказчик всего рейда. Соломин даже получил непроверенную информацию о том, что Павлова заказали, и четыре свежих трупа на окраине Тригорска – следствие этого заказа.
Понятно, что Юрий Максимович тут же позвонил Артему, но, слава Богу, тот оказался жив и здоров, а значит, информация о заказе была недостоверной. Кто-кто, а уж Соломин знал, насколько жестко исполняются подобные акции. Но главное, Юрий Максимович добился-таки экспертного заключения и выяснил, что «Микроточмаш» приватизирован с некоторыми нарушениями и в его спецчасти действительно могли находиться документы оборонного значения.
«И Пахомыч, царство ему небесное, был прав…»
– Василь Василич, – позвонил он главному «связисту», – поставь-ка Интернет и телефоны «МАМБы» на контроль. Разрешение у меня на столе.
– Что-нибудь серьезное? – поинтересовался «связист».
– Пока нет, – перелистал толстеющее на глазах дело Соломин, – но ты и сам знаешь, как это бывает: сегодня это невинный разговор, а завтра…
По сведениям из ГСУ, офис «МАМБы» был уже опечатан, однако, как только разрешение на «прослушку» легло на стол Соломина, он был обязан отфильтровать все – сколько бы труда это ни потребовало.
КПЗ
Попасть в знаменитый Петровский изолятор или, точнее, «ИВС на Петровке», можно несколькими путями, и самый первый лежит через проходную с центрального входа по известному всей стране адресу Петровка 38. Также можно зайти через 2-й Колобовский переулок прямо во внутренний двор изолятора временного содержания. Но проще всего туда попасть в качестве задержанного по подозрению в совершении серьезного преступления, которым занимается ГУВД Москвы. Такого человека доставляют прямо в ИВС безо всяких формальностей.
Хотя по новому закону решения о содержании под стражей стали принимать суды, следователи и прокуроры давно уже прокатали глубокую колею в ближайшие к их кабинетам суды. Натренировав своих районных судей на удовлетворение ходатайств об аресте своих клиентов, следователи за пару лет отладили бесперебойную систему получения санкций.
Разумеется, этим конвейером пользовались не только честные правоохранители, но и не вполне праведные бизнесмены, боровшиеся с конкурентами, захватывающие чужие предприятия, занимающиеся рейдерскими атаками и недружественными поглощениями. Уж это опытный рейдер Петр Петрович Спирский знал.
Железная дверь камеры со зловещим лязгом и скрежетом, сотрясая стены и воздух мрачной комнаты, захлопнулась, и Петр Петрович огляделся. Здесь, помимо него, было еще двое сидельцев, и ему еще предстояло узнать, что молодого чеченца задержали по подозрению в причастности к убийству главного редактора русской версии «Форбс» Пола Хлебникова, а угрюмого лысого абхазца обвиняли в организации угонов автомобилей.
В камере было три отдельные одноэтажные койки. Сварганили их, видимо, такие же заключенные в какой-нибудь дальней колонии в Краснокаменске или в подмосковном Можайске. Ведь главной задачей современной системы исполнения наказаний так и остается снабжение самой системы. Одна колония специализируется на производстве сапог для миллионной армии зэков, другая – бушлатов и рукавиц, третья – металлических коек, а четвертая – вяжет веники и метлы.
Собственно, таким образом решается многоплановая задача пенитенциарной системы страны: наказание, перевоспитание, занятость, полезный труд и профит в пользу государства. Недаром даже металлические таблички регистрационных номеров десятилетиями производили в местах не столь отдаленных. А каждый бывший в армии или в колхозе гражданин страны, влезая в кирзовые сапоги, мог без труда определить, сколько лет лишения свободы отбывает сшивший их зэк. Для этого нужно было лишь достать стельку и посмотреть на количество зарубок, оставленных этим «кутюрье».