Рейдовый батальон
Шрифт:
Узбеки, что-то сердито говоря друг другу, побрели вдоль дувала, вверх к подножью вершины, на которую предстояло забраться. Высота небольшая, но метров на двести предстояло подняться. Обрадованный старичок, счастливый от того, что ничего не забрали и остался живой, улыбаясь и заглядывая мне в лицо, что-то быстро говорил и гладил меня по руке.
– Дедок, шуруй домой. Буру бача, буру! – прикрикнул я, улыбаясь, и махнул рукой в сторону дома.
Аксакал принялся кланяться и что-то громко бормотать.
– Мурзаилов! Что он говорит?
– Он вас благодарит, весь ваш род, желает счастья
– Какой добрый и щедрый. Спасибо, жен не надо – не прокормить. Главное, чтоб в спину не стреляли, когда отойдем от кишлака.
Через полчаса, забравшись на высоту и заняв оборону, я с удовольствием наблюдал за ползущими вдалеке по хребту и по склону фигурами солдат и офицеров. Особенно колоритна была фигура Бронежилета в горной экипировке с двумя автоматами и огромным рюкзаком. «Беретту» он нес лично, никому не доверяя. (Оба ружья Лонгинов сломал, а саблю я забрал себе.) Целый день мы брели по долине, и теперь можно было немного подремать. Добравшись до моего взвода и чуть отдышавшись, зам. комбата сразу принялся орать:
– Что там за скачки были? Вы что, ковбои на родео? Никакой дисциплины и организации!
– Да все нормально. Пока я с местным населением объяснялся, эти юные натуралисты с животным миром общались. Местное население претензий не имеет, радуется жизни.
– О вашем командовании и управлении взводом мы в полку поговорим, а пока, лейтенант, занять вон то плато за высотой над кишлаком.
– Это еще километра три по хребту. Я думал, что мы уже на задаче и можно готовиться к ночному отдыху.
– Умничать будем в полку на подведении итогов. И умничать будут те, кто вернется живыми и здоровыми.
– Постараюсь вернуться, вашими молитвами, товарищ капитан, – улыбнулся я.
– Ну, ухмылки ваши сейчас быстро сойдут с лица. С расчетом «Утеса» и одним ПК через пятнадцать минут сидеть на краю хребта над кишлаком. Время пошло. Бегом!
Вот сволочь. Еще и издевается. Тут ходу на полчаса, не меньше. Придется бежать. Рота села отдыхать, а мы двинулись.
Четыре бойца пыхтели рядом со мной. Движению мешала трофейная сабля. Ее я решил привезти в полк и повесить на стене над койкой. Сталь – так себе, лезвие в зазубринах, но ручка из кости очень красивая. Вот только бежать с ней в одной руке, а с автоматом – в другой очень неудобно, особенно спускаясь по каменным осыпям, петляя по тропинке, прыгая с валуна на валун.
Сбежав со склона на плато, мы уже поднимались на маленький пригорок. Солнце быстро садилось за дальний горный хребет. Темнело очень быстро.
В тот момент, когда казалось, еще минута – и мы на нужном пятачке, откуда-то засвистели пули, у самых ног и вокруг нас защелкали рикошеты, и донеслось гулкое эхо автоматных очередей. Все бойцы кубарем покатились за каменную гряду.
– Зибоев! Откуда стреляли?
– Нэ знаю, кажется, сбоку, – ответил пулеметчик.
Молодой младший сержант Лебедков показал рукой в сторону параллельной каменной гряды.
– Вон пещера, может, оттуда били? Очень кучно. Пули прямо за пятками легли, в вас метили.
– Ну, сержант, рывком за гряду, там оглядимся и отобьемся. Вперед!
Мы вскочили и бросились к небольшим камням, за ними шел пологий спуск, и сбоку нас было
– Все целы? Не ранены, не зацепило?
– Целы.
– Нет, нет, – дружно забормотали и при этом заматерились солдаты.
– Юра! Огонь из автоматов всем расчетом по пещере! Зибоев! С пулеметом ползи на правый фланг и молоти по всему, что зашевелится.
Вчетвером начали вести огонь по пещере и вдоль всего склона. Расстреляв по паре магазинов, я приказал прекратить огонь.
– Расчет, за мной на задачу, ползком! Быстрее!
– А пулемет как же? С ним ползти, особенно со станком, неудобно, – заныл сержант.
– Ничего! Жить хочешь – поползешь со станком не то что на спине, а в зубах!
Со стороны Зибоева раздалось несколько очередей и радостные вопли. Я на карачках перебежал к нему и увидел, что в ущелье у большого валуна валялся убитый осел. В этом направлении по камням пулеметчик и стрелял.
– Что там?
– «Дух» за камнем спрятался. От камня к камню перебегает. Нэ уйдешь, шайтан.
Действительно, от камня к камню переползал и перебегал какой-то человек, и в конце концов спрятался за холмом.
– Быстрее на задачу, мы его из «Утеса» достанем.
Когда мы выскочили с пулеметчиком на склон, расчет уже собрал пулемет и приготовился к бою.
– Парни, выбирайте себе мишени в этом бандитском гнезде. Все, что бегает, должно лежать!
Два пулемета и два автомата принялись обрабатывать кишлак. Первой упала корова, затем ишак, затем человек, затем еще человек. Зажигательные 12,7-миллиметровые пули подожгли несколько стогов, пару сараев. Постепенно мятежники открыли с нескольких точек ответный огонь. В бинокль я увидел, что большая группа мужчин убегает из кишлака в дальнее ущелье, на ходу изредка огрызаясь огнем.
Должна вот-вот подойти на помощь рота, тогда будет гораздо легче все сопротивление подавить.
– Зибоев и расчет «Утеса»! Огонь перенести вон в ту дальнюю лощину. Видите: народ бежит? Достанем?
– Достанем, – успокоил меня братец-мусульманин и принялся молотить из ПК, посылая очередь за очередью.
Вскоре закончилась лента, он быстро перезарядил и продолжил вести интенсивный огонь. НСВ стрелял реже, у нас к нему всего две ленты, и вторая уже заканчивалась. Я выбрал двор, в котором что-то копошилось, оттуда вроде стреляли, и бахнул туда из «Мухи». За спиной послышался топот приближающейся роты. Бойцы подбегали, падали на землю за камни, рассредоточивались и сразу начинали вести огонь.
Я посмотрел в бинокль: в лощине лежали человек двадцать. Может, убитых или раненых, а может, кто-то и залег, замер, притворился мертвым.
Подбежал зам. комбата и сразу заорал:
– Прекратить огонь, прекратить огонь! Стоп! Стоп!
– Как прекратить огонь? Эти козлы нас отметелили, мы тут как ящерицы ползали, чудом уцелели, а теперь – прекратить огонь? Оттуда из распадка, где теперь только тела валяются, пять минут назад отстреливались. Это кроме того, что чуть не перебили нас из пещеры, когда мы выдвигались сюда. А по вам не стреляли? – удивился я.