Рейтар
Шрифт:
– Что помрачнел так? – спросил Злой, заметив, видно, как изменился я в лице.
– Дом вспомнил, – ответил коротко.
– Дом… дом вспоминать плохо, – вздохнул он и, перехватив мой слегка удивленный взгляд, сказал: – А ты как думал, один ты такой? – Плеснул в бокалы еще вина, поднял свой, выпил быстро, со стуком опустив его на столешницу. – Я сам из княжества Бакен, знаешь такое?
– Слыхал, – кивнул я.
Бакен – одно из Северных княжеств, иные из которых по размеру выгона у хорошей деревни не превышали. Точнее, Бакен был одним из тамошних княжеств, но сейчас его нет.
Бакен был богат, держал немало наемных войск, да и свое ополчение набрал, хорошо вооружив. Война шла долго, доведя княжество до полного разорения. Люди голодали, доходило до людоедства. После того как земли Бакена были разделены между победителями, в его пределах живыми осталось не больше трети от того числа людей, что жили там до войны.
А еще во время Первого Священного Похода, как ту войну назвали победители, взошла звезда Дикого Барона Вергена, который тогда воевал на стороне монофизитов, во славу истинной веры, так сказать. Ну и своей мошны, потому что обогатился с тех событий он сказочно, силу набрал.
Только вот странно немного выходит: Верген же Бакен рвал, как волк овцу, да и Рисс в той войне поучаствовал, поддержал соседнее княжество и деньгами, и оружием, это ни для кого не секрет.
– На второй год войны голод был. Дороги перекрыты, свое все съели, – рассказывал между тем Злой. – Отец пошел еды искать, да ушел недалеко – мародеры поймали и повесили его смеху ради. А может, сказал им что не так, не знаю, мы потом только тело видели. За самой околицей, там хутор сожгли за год до того, жителей в колодец побросали. Вот отца на колодезном журавле и вздернули.
Говорил он спокойно, но по глазам видно было, что не забыл он этого, не так, не по накатанному рассказывает, а как снова видит все своими глазами. Может, он до того и вовсе никому про это не говорил, а вот сейчас прорвало.
– В деревне помирать начали. К тому времени вообще по дорогам ходить запретили, дохни, где живешь. Патрули везде были, как увидят пешего, так даже не спрашивают, кто такой: или застрелят, или зарубят. И это если не скучно им, а то бывало такие забавы устраивали… – Руки его сжались в кулаки, крепко, так что костяшки побелели, но голос был по-прежнему спокойный, если со стороны прислушаться, так и вовсе равнодушный. – Мать умерла, она вообще хворая была, остались мы с сестрой, она старше меня была на два года. Тут отряд ландскнехтов в деревню зашел. Мы спрятаться не успели, но на меня никто и внимания не обратил, дали пинка, да и все, а сестру забрали. И чего им с нее? Она уже кожа да кости была, траву ели, из коры хлеб пекли, а вот взяли…
– Умерла?
– Умерла, понятное дело, – кивнул Злой. – Они не убивали ее даже, просто в очередь встали, вот она и… А я куда глаза глядят пошел. Думал, наткнусь на патруль, так пусть убивают. Чем так жить, лучше уж… А наткнулся на обоз войска Дикого Барона. Угадай, кто обоз вел?
– Круглый?
– Верно, – ухмыльнулся Злой мрачно. – Он самый. Да и не совсем обоз это был, сам понимаешь, у Круглого все не такое, каким сперва кажется. Но убивать они меня не стали, а вместо этого в фургон усадили и накормили. Я сперва накинулся, помню, на хлеб с сыром и мясом, остановить не сообразил никто, так потом чуть не помер. Так еще и выходили.
– Так с ними и остался?
– Так и остался. С Круглым. Куда он, туда и я. В Бакене не был больше ни разу.
Я помолчал, отпил еще вина, размышляя над тем, стоит ли такой вопрос задавать, или лучше не искать ответа, но потом спросить решился, чтобы знать, с кем я хлеб в походе ломаю:
– А как ты с ним, если Дикий Барон Бакену первым разорителем был? Слыхал я, когда еще на службе княжеской был, что именно он и казну захватил и вывез, и деревни налогом обложил на содержание своего войска, выморив начисто. Как?
– Знал, что спросишь, ждал, – ответил он спокойно. – Дикий Барон не причина бедствия, он… он как кашель при чахотке. Рвет кашель горло, выворачивает человека от кашля, но причина не в нем, причина в заразе, в той, что внутри. Так и Верген, он лишь кашель, болезнь не в нем. Не было бы этого Вергена, был бы другой. И были ведь, не один Дикий Барон Бакен в клочья рвал. А не извели бы княжество Бакен, так Бакен бы кого-то сам извел. А болезнь в том, что мы одним языком говорим, а сами друг другу глотки рвем. Мне Круглый тогда это и объяснил.
– А тогда ты как?
Злой вздохнул, мотнул головой, словно отгоняя какое-то видение, сказал уже спокойно:
– А мне тогда, веришь, уже все равно было, я просто жить хотел. Сопляком был, да еще и мелким, лет на восемь выглядел, непонятно в чем и душа держалась. А потом… Потом понял я, мастер Арвин, Круглого. Совсем потом, когда сам глотки резать научился, глазом не моргнув.
– И что Круглый?
– Круглый же не рисский сам, ты знаешь? – спросил Злой, откинувшись на стуле и сложив руки на груди.
– Откуда мне знать? – удивился я такому вопросу. – Я с ним без году неделя знаком.
– Круглый сам родом из Римма, из купеческой семьи. Не бедный был наследник, к слову.
– Так даже? – всерьез поразился я.
– Даже так, – кивнул собеседник. – Дело свое продал, ушел… демон его знает, куда он тогда ушел, молчит он об этом, но сперва не Риссу служил. Думаю, – тут он чуть голос понизил, – что его служба с Валаша началась, и это не просто так.
– В Орбеле объединителя земель искал? – предположил я.
– Верно! – хлопнул ладонью по краю стола Злой. – Все ты верно понял! Ему сперва Орбель сильным показался, а потом разглядел, что нет за ним ничего, кроме бескрайней жадности. Такой на великие дела неспособен, ему лишь бы мошна пухла, ради этого он весь мир готов сожрать и не подавиться.
– И когда Круглый к Вайму пришел?
– А сразу, как тот в Риссе силу показывать начал. Думаю, что Круглый тогда ему и план придумал, как старшего брата с престола столкнуть. И с Вергеном князя связал, у них с Круглым дружба старая, – сказал Злой и, помолчав, добавил, вроде как равнодушно: – С Бакена.