Рейволюция. Как это было на самом деле

Иванов Кирилл

Это был бред сивой кобылы. И Женя, и Чикатило несли черт знает что.

Вадим Воронов (теле– и радиоведущий): Времени переснимать у нас уже не было, и эти интервью были склеены буквально из отдельных слов. Из их галлюциногенного потока сознания я умудрился слепить что-то внятное, и на экране ребята стали выглядеть даже интеллектуалами. (Смеется.) Вообще, Белянкин и Лозовский научили нас работать в невыносимых условиях. Поскольку из нас четверых непьющий только Сергей Мельников, а я и оба ведущих выпиваем, то иногда съемки превращались в кошмар.

Сергей Мельников (теле– и радиоведущий): Да нет. Все было не так уж и трагично. Просто

важно было попасть в их периоды активности и пассивности. Потому что когда один наш ведущий был полностью пассивен и спал после пьянки в чилл-ауте “Грибоедова”, второй как раз в этот момент был активен и работал. А потом он выдыхался и засыпал – значит, пришел момент будить второго. Мы его переносили, сажали и начинали снимать. А первый спал.

Вадим Воронов (теле– и радиоведущий): Вообще в программе сложность была всего одна – диск-жокеи очень плохо говорят. Это люди довольно ограниченные в смысле культурного уровня и кругозора вообще. Это относится к людям творческих профессий: актеры, художники, писатели – все они очень плохо говорят. А уж электронные музыканты и подавно. Они зациклены на том, чем занимаются, и, кроме вертушек, их мало что интересует. Вот стоит чувак, очень хороший диск-жокей, и все умирают под его музыку. Но к сожалению, совсем не может говорить. И как мы будем показывать его по телевизору?

Сергей Мельников (теле– и радиоведущий): Из звезд хорошо говорила только Лена Попова. Очень хорошо всегда говорил Костя Лавски, потому что он зубной врач... Зубной врач должен хорошо говорить. Иначе пациент может откусить ему палец.

DJ Re-Disco (Денис Медведев, участник группы “2ва Самолета”): Клуб понемногу развивался. В “Грибоедове” Антон Белянкин занимался генеральным руководством, Миша Синдаловский взял на себя PR и рекламу, а я ведал подбором артистов и концертными программами. Мы получали проценты с прибыли – остальные деньги забирали учредители. Это были не очень большие деньги, но теперь этого хватало, чтобы как-то жить и заниматься тем, чем давно хотел.

DJ Массаш (Александр Массальский): Когда “Тоннель” закрылся, я стал играть в “Грибоедове”. Для середины 1990-х этот клуб стал тем же самым, чем “Тоннель” был для начала десятилетия. Место стало культовым почти моментально. Даже ментовские облавы там проходили так, что об этом писали московские газеты.

DJ Re-Disco (Денис Медведев, участник группы “2ва Самолета”): Первая облава прошла, по-моему, в 1997-м. Был четверг, народу совсем немного, и вдруг подъезжает автобус, вываливает куча народу, всех кладут на пол. И они у кого-то нашли пакет спида. Или марихуану? Ну не помню, в общем, что-то они нашли. Причем было ощущение подставы, потому что сперва они вбежали и начали обыск, а уже потом в клуб вошел человек, и они у него нашли. Ну а раз нашли, значит, можно все разгромить. Они погромили, украли у посетителей пейджеры и плееры (телефонов-то еще не было) и уехали.

DJ Массаш (Александр Массальский): Была еще одна легендарная облава, но я в тот вечер в клуб не пришел. Тогда менты стреляли прямо в дверь, а ребята изнутри закрылись и не открывали.

DJ Re-Disco (Денис Медведев, участник группы “2ва Самолета”): В “Грибоедове” мы иногда проводили показы мод. У нас были знакомые модельеры, и мы иногда просили их: давайте сделаем показ. В тот вечер мы показывали коллекцию модельера Бухинника. Было битком народу, и даже снимало какое-то телевидение. И тут подъезжают опять машины... Мы заперлись и давай звонить в милицию, говорить, что в клуб ломятся вооруженные люди. Потом предупредили всех гостей на случай, если кто-нибудь принес что-то с собой. Уборщики помыли

полы, чтобы можно было ложиться на чистое. А ОМОН все это время стоял снаружи на морозе. Они приезжали, уезжали, потом наконец подогнали технику и вырвали дверь. Вбежали и стали вести себя очень жестко. Ходили прямо по людям, пизды давали, все отнимали. Народу в клубе было очень много. Места на полу, чтобы всем улечься, не хватало. В результате они вывели людей на улицу и положили прямо в снег. При том что это была ночь, зима и там было реально холодно. Бухинник объяснял, что на эту ночь у него куплен билет на самолет и ему нужно уезжать в Париж, а менты пинали его ботинками и говорили, чтобы он не вздумал разевать рот.

А Паша Владимирский с финским фотографом Самми Хюрскилахти шли снимать показ, но опоздали. Когда они подъехали и увидели, что происходит, то пробрались на крышу соседнего дома и хорошим фотоаппаратом сделали несколько кадров. Снег, менты и на снегу вокруг клуба лежат люди. Уже утром это было в англоязычной газете “St. Petersburg Тimes”. В статье говорилось, что ОМОН опять избил и ограбил клуб “Грибоедов”. Менты очень удивились и испугались. Был реально большой резонанс. Им звонили из Москвы: “Что такое творится? Что вы там устроили?”

Нас пригласили для беседы в офис ГУВД на Литейном. Разговаривать с нами вышла тетенька из пресс-службы, которая все спрашивала, что нам надо. А мы отвечали, что хотим только, чтобы нас не трогали. Чтобы дали спокойно заниматься своим делом.

Вадим Воронов (теле– и радиоведущий): Об этой облаве мы тоже сообщали в “Камышах”. Хотя мы старались не зацикливаться только на Петербурге. Бывали и в других городах. Как-то в Москве за одну ночь объехали целых пять заведений. Первая точка – открытие клуба “Утопия”. Впечатление было совершенно дикое, потому что билеты стоили, как сейчас помню, сто пятьдесят долларов. Для середины 1990-х это было очень круто.

Сергей Мельников (теле– и радиоведущий): Ах, это была ночь открытий! Из “Утопии” мы попали в “Титаник”. К тому времени клуб работал только десятый день...

Вадим Воронов (теле– и радиоведущий): К нам вывели директора клуба Олега Цодикова, он сказал (изображает пьяную речь): “С-с-сцену снимать н-низя”. – “Почему?” – “Низ-з-зя! Там отдыхают (свистит, изображая высоких шишек), а вас... (свистит, показывая тазом, что именно с нами сейчас случится)” Мы все равно зашли, и до нас тут же докопались два свирепых чувака... Ну, все как надо – малиновый пенджик, цепь, кольца-гайки, рубаха шелковая. Они стали интересоваться: “Скока твоя камера стоит?”

Оператор честно ответил, что двадцать пять тысяч долларов, и те полезли за деньгами. Нас еле увели оттуда, потому что, боюсь, эти красавцы у нас ее бы купили вместе с отснятым материалом. (Смеется.)

Вадим Воронов (теле– и радиоведущий): А еще знаешь что? Убери из книги все наскоки Сергея, связанные с пьянством “Самолетов”, ладно?

Сергей Мельников (теле– и радиоведущий): А я требую, чтобы все было оставлено, потому что это все правда.

Вадим Воронов (теле– и радиоведущий): Это все неправда. От начала до конца. Это его гнусные выдумки.

Сергей Мельников (теле– и радиоведущий): Не слушайте этого старого, толстого, малоприятного человека. Он так говорит только потому, что теперь будет бояться ходить в “Грибоедов” в связи с тем, что я рассказал о делах “Самолетов” правду.

Вадим Воронов (теле– и радиоведущий): Это неправда!