Рейз
Шрифт:
Я стиснул зубы, опустил голову, делая глубокий и долгий вдох.
— Они не ожидали, что я смогу выжить. Они думали, что меня убьют в клетке.
Некоторое время мы оба молчали, потом Киса поднялась и протянула руку. Я посмотрел в ее глаза и заметил в них поддержку.
— Но ты смог, Лука. Ты выжил. И.. — она сделала вдох и расправила плечи. В ней появилась решимость. Я увидел это в выражении ее лица. — Нам надо вернуться обратно в тренажерный зал. Ты должен выиграть завтра этот бой.
Я смотрел
Я должен выиграть этот бой.
Я должен вернуть себе свою жизнь или навсегда остаться жить в темноте.
Взяв Кису за руку, я заметил, как от слез блестят ее глаза. Я поднялся и прижал ее к себе. Наши взгляды встретились, я откинул назад ее длинные каштановые волосы, пробегая по ним пальцами.
Она прикрыла глаза.
— Ты должен выиграть бой, Лука. Правосудие должно свершиться. Это единственный выход, чтобы мы остались жить. Кровь за кровь. Ты должен сделать это для себя, для нас… но я хочу, чтобы ты сделал это ради Родиона. Он должен быть отомщен.
Наклонившись, я прижался лбом к ее, задержавшись так на мгновение. Затем я наконец-то отстранился, взял свои вещи и оделся. Застегнув мастерку на молнию, я поднял капюшон и посмотрел на мою Кису. Она смотрела под ноги, но затем подняла голову и на ее лице появилась грустная улыбка.
Я шагнул ближе, прижимая ее к себе, чтобы вдохнуть запах.
— Ты будешь хотеть меня после того, как я убью Дурова?
Киса замерла, а потом наклонила голову к моей груди.
— Да, lyubov moya, — произнесла она едва слышно. — Я была с Аликом так долго. Он нуждался во мне, не мог долго быть без меня.
Киса отступила от меня, но не подняла головы. Ее руки играли с завязкой на моей мастерке.
— Я всегда знала, что он был… другой, опасный. Всегда знала, что он не был похож на остальных, но я мирилась с этим, потому, что он был единственным, кого я знала очень долго, и еще я знала, что он убьет меня, если я попытаюсь уйти. Он не сможет жить, если меня не будет рядом. — Киса сделала глубокий вдох, в то время как мое сердце разрывалось от боли в ее голосе. — Но я не знала, что он забрала тебя у меня, забрал у меня моего брата. Я расспрашивала его о том дне, и он поклялся, что это ты убил Родиона. Теперь все, во что я когда-то верила, рухнуло.
— А твой отец? Что он сделает? — спросил я, чувствуя прилив собственнического инстинкта по отношению к Кисе. Ревность из-за того, что Дуров обладал ею все эти годы. Он заставил ее поверить, что нуждается в ней так сильно, чтобы она не смогла быть ни с кем другим.
Она была моей. Не его. Никогда его… МОЕЙ!
Киса отпрянула, выглядев слегка растерянной:
— Когда папа узнает, что Алик сделал с его сыном, его наследником, гордостью и радостью, а потом узнает кто ты, что ты — невиновен, он тоже захочет
— Он так захочет? — переспросил я в замешательстве.
Киса посмотрела на меня, наклонив голову набок.
— Лука, ты не помнишь, есть ли у тебя семья тут, в Бруклине? Ты имеешь представление о том, как мы познакомились? Почему росли вместе? Почему ты знаешь Родиона и Алика?
Мои ладони начали потеть, головная боль стала сильнее. Я закрыл глаза, напряжение росло, мне стало трудно дышать.
— Лука! Лука! — звала Киса, я выдохнул, резко открыл глаза. Пот бисером покрывал мой лоб, и я почувствовал усталость, словно бил по груше три часа подряд.
— Не надо, не пытайся вспомнить прямо сейчас, — настаивала Киса, и я посмотрел прямо в ее глаза и сосредоточился на руке, которую она положила на мою щеку. — Не надо, ты устал. Тебе пришлось пройти через многое сегодня. Ты побледнел.
Пальцы Кисы гладили мою щетину, и это успокаивало меня. Я дышал под ритм ее ласки, пока мое сердце не стало биться ровнее.
— Хорошо, lyubov moya, — успокаивала Киса.
После того, как я пришел в себя, кивнул головой, давая понять, что со мной все хорошо.
Вопрос Кисы поразил меня. Семье? Люди, которые любили меня?… Я не мог даже представить себе это. Еще один укол боли, который мучил мой разум, но я знал, что должен блокировать его. Мне надо блокировать все, кроме боя с Дуровым.
Я наконец-то смогу отомстить.
— Нам нужно идти, — с неохотой произнесла Киса и протянула руку, которую я взял. Мы пошли обратно по песку в ту сторону, где нас, сидя в машине, ждал Серж.
Чуть позже мы приехали в тренажерный зал, я поцеловал Кису в губы.
— Увидимся завтра, Лука, — прошептала она. — Я постараюсь зайти к тебе до боя.
Кивнув, я открыл дверь автомобиля, но остановился, чтобы взглянуть на нее еще раз, замечая, какой красивой была Киса.
— Я… — я откашлялся, наклонив голову в сторону, и добавил: — Я … люблю… тебя.
Было так странно произносить эти слова вслух, но когда ее глаза заблестели, а рот растянулся в огромной улыбке, я знал, что произнести эти три слова было правильным.
Любовь. Пока еще новая и незнакомая эмоция для меня.
Киса подвинулась ближе и обрушила свои губы на мои. Когда она отстранилась, прошептала:
— Я тоже люблю тебя. Очень сильно. Очень, очень сильно.
Кивнув снова, я ощутил что-то теплое, как это чувство наполнило меня. Это застало меня врасплох. Я не знал, как противостоять этому.
— До завтра, — сказал я, поглаживая большим пальцем по ее мягкому лицу, и встал.
— До завтра, — ответила Киса.
Серж приподнял фуражку, прощаясь со мной.
Я вернулся в темный тренажерный зал, чтобы снова остаться одному в темноте.