Резчик. Часть четвертая
Шрифт:
Сегодня же, когда Ивейн увидела Иль, то почувствовала такую кровожадную ауру, что трусливо сбежала, оставив Берси с ней наедине. "И как он с ними управляется?", - вздохнула она. Даже у Мариз или той новенькой из тас'хи не было такого явного намерения убить того, кто в данный момент мешает. Ивейн подумала позвать кого-нибудь из старших, но не решилась.
– Эх, молодежь, - раздался рядом голос Эвиты.
Ивейн встрепенулась, мысленно обругав себя, что не заметила как старуха к ней подкралась. И не одна, а в компании помянутых
– Вечно торопятся, - проворчала Эвита, глядя на дверь в гостиную.
– Приехал кто-то из старших?
– спросила Мариз, проследив взгляд Эвиты.
– Подождем, - проигнорировала вопрос Эвита, показывая на дверь в лечебный покой.
– Там что, Берси?
– Мариз перенаправила вопрос Ивейн. Девушка только кивнула.
– Тогда подождем...
– --
В себя я приходил минут пять. Убедившись, что со мной все в порядке, Илина помогла подняться. Заботливо отряхнула и усадила на диван. Сама села рядом, словно ничего и не произошло.
– Не делай так больше, - сказал я.
– Ты испугался, только потому, что это было неожиданно, - парировала она.
– Нифига не "только потому"! У меня чуть сердце не остановилось. Демоны... все, я спокоен, абсолютно спокоен.
– Ты не хотел ее принять и услышать...
– Никого не хочу видеть, тем более слышать.
– Почему?
– не поняла она.
– К ней обращаешься, но не хочешь слышать? Странно.
– Как раз-таки ничего странного. Ладно, что ты там говорила про статус? Решила в жрицы пойти, что-ли?
– Такова воля Великой матери.
– К Холодному мысу поедешь?
– Зачем?
– не поняла она.
– В Витории храма Уге я не видел. Может плохо смотрел?
– Храм здесь, - она коснулась рукой груди, - в каждом из нас.
– Как же алтарь? Вы не делаете ей подношения...? Что там?!
– я оглянулся в сторону двери. Проскочило странное чувство, будто кто-то устал нас ждать и начинает сердиться.
– Эвита, - пояснила Илина.
– Пойдем.
Старая травница в компании Мариз и новенькой тас'хи ждали нас в лечебном покое.
– Привет, давно не виделись, - я приветственно поднял руку. По-настоящему был рад их видеть. Они ненадолго пропали из поля зрения.
– Где Большая?
– Пошла домой. Она помнит, что у вас сегодня занятия, - немного с укором, сказала она.
– Если бы ни это, мы бы спокойно приехали завтра и не гнали бы лошадей полночи.
– Можно было бы перенести...
– И провести еще день в компании раздраженной Большой, - она хмыкнула.
– Уж лучше ночь в седле.
– Она бывает раздраженной, - удивился я.
– Поверь мне..., - Мариз бросила изучающий взгляд на Илину, чуть прищурилась.
– Вы на задании были?
– я прошел к кушетке, на которой сидела Сор.
Эвита как раз закончила отмачивать у нее рукав сорочки. Подвернула его, открывая неприятный ожег, идущий от костяшек пальцев до локтя. Крупные темные и мутные волдыри. Кое-где они лопнули, из-за чего одежда и прилипла к ране. Болеть должно было адски. Но, когда открывали рану, у Сор только глаз пару раз дернулся. Поразительная выдержка. Или она боль просто игнорирует?
– Кипящее масло, - сказала Мариз.
– Слегка задело.
– Слегка, говоришь?
– у меня аж мурашки по спине пробежали.
– Ничего, пара минут и все поправим.
Мы встретились взглядом с Сор. Если убрать рожки, то выглядела она самой обыкновенной женщиной. Настолько, что отведи взгляд в толпе и потеряешь из виду. Взгляд только неприятно пустой. Словно у дорогой фарфоровой куклы.
Хотел произнести исцеление, но запнулся. Для этого требовалось обратиться к Уге, и в голове снова появилась картинка женщины в легком платье. "Ну, Илина, ну... спасибо", - тихо проворчала я. Собрался, глубоко вдохнул, выдохнул и произнес мысленно: - "Мать демонов Уга, не отказывай в милости и помоги исцелить неосторожную дочь твою. И..., прости ей глупость отказаться от имени". Заклинание спустилось на ожег мягким зеленым светом. Краснота начала уходить, вместе с волдырями. Все-таки среднее исцеление - великая вещь. Если не жалко силу тратить. А нам и не жалко совсем.
Неожиданно для меня, из глаз Сор внезапно побежали слезы, и она тут же закрыла лицо ладонями, не в силах их сдержать. Я опешил от такой резкой смена эмоций. Отрешение и полное безразличие ко всему сменились неподдельной душевной болью. Ее плечи затряслись.
– Мать слишком добра, - вздохнула Эвита.
– Она не должна..., - рыдая уже в полный голос, попыталась сказать Сор, - для такой как я....
– Я опять сделал что-то не так?
– я посмотрел на Эвиту, оглянулся на Илину.
Мариз в свою очередь быстро отступила на три шага, коснувшись спиной занавесок на окне. Посмотрела поверх голов в сторону выхода, с явным намерением сбежать. И взгляд такой..., испуганный, что-ли.
– Что, боишься?
– громко сказала Эвита, преградила ей путь, уперев руки в бока. Мариз лишь оскалилась, демонстрируя удлинившиеся клыки.
– А ну давай, превратись, - ехидно сказала старая травница, - чтобы лучше ее слышать.
Мариз тут же прикрыла рот ладонью, отодвигаясь в угол, словно загнанный зверь.
– Совсем отбились от рук, - сердито продолжила Эвита.
– Берси, - шепнула мне Илина.
– Пойдем. Оставим их бабушке Эвите.
С этими словами она потянула растерянного меня в коридор, оттуда в холл. Утро постепенно набирало обороты и в здании становилось людно. Спешили по своим делам пары и небольшие группы. Слышался гомон голосов со стороны столовой.
– Нет, ты мне скажи, - остановился я, - что у вас тут с утра происходит!? Вчера же все нормально было.
– Ничего не изменилось, - она пожала плечами, словно ничего не произошло.