Резервация. Обжигающая враждебная пустота
Шрифт:
– Куда ты собрался?
– Мы должны найти укрытие на ночь. А они, - он указал на стоящих у домов людей, - должны увидеть, как мы уезжаем. А утром… утром, может быть, и поищем твоего старика.
– Думаешь там безопасней?
– Думаю – да.
– Но по вертолету стреляли отсюда, – напомнил Антон. – У кого здесь может быть такое оружие? Способное сбить вертолет?
Гай отстраненно пожал плечами. Они находились в резервации. Чертова базука тут могла быть у каждого. Лежала себе в подполе со времен гражданской войны и ждала
Антон снял рацию. Гай искоса глянул на напарника.
– Придумал, что сказать? – поинтересовался он.
– Не знаю… все равно… Мы должны сообщить, так ведь?
– Конечно.
Антон помолчал, глядя на клубы дыма за окном. Вот он – в двухстах ярдах от них. Кусок смятого в хлам железа. Обглоданный пламенем до костей. Антон не знал, кто был внутри. Какие-то люди. С именами, с семьями, со своими судьбами. Они тоже хотели вернуться домой до темноты. Но сгорели заживо в сраной резервации.
«Я сделаю вид, будто мне все равно, - мелькнула в голове дурацкая мысль. Но он задавил ее ногами, как последнюю тварь. Ему не было все равно.
– Диспетчер, - позвал Антон. – Это Радваньски.
Он отпустил кнопку и вслушался в помехи.
– Прием, диспетчер, - снова позвал он. Подождал. Глянул на Гая. – Они не отвечают.
– Возможно мы в глухой зоне… - предположил Гай. – В гетто порой сложно поймать сигнал…
– Диспетчер, это Радваньски, прием!
– В любом случае, - прервал напарника Гай, - они уже знают. Вертушки нет на радарах – а это, в большинстве случаев, означает финал…
Антон повесил рацию на место.
– Ты думаешь все это череда случайностей?
Гай удивленно глянул на напарника.
– А ты… - он засмеялся, - да брось. Ты думаешь, нас глушат? Перестань. Ты просто устал.
– Куда мы едем? – спросил Антон, откинувшись на спинку кресла. Он, правда, устал. Чертова жара выматывала. И само это место… словно бы забирало силы. Ему хотелось спать.
– Поедем в песчаный квартал, - ответил Гай.
Антон вспомнил занесенные песком развалины домов. И тот странный памятник серпа и молота, вызвавший в нем тревогу.
– У нас в багажнике труп, - напомнил Гай. – Надо бы от него избавиться.
– Ты обещал его похоронить.
Гай фыркнул. Но промолчал. Вечно его напарник прикидывался совестью. Если б та могла выбраться из Гая и сесть рядом, она бы выглядела именно так.
Мертвяк был им нужен! Теперь надобность в нем отпала. Все! Нужно бросить его где-нибудь на задворках резервации и забыть. Как сказал патологоанатом – эти люди никому не нужны. За ними никто не приходит. Возможно, он и вовсе не заслуживал человеческих похорон. Этот старик в мешке. Может быть, он был одним из тех, кто посещал Вавилоны…
«Ты стрелял в него, Гай, - устало подумал Антон. – Ты должен его похоронить… Иначе он будет сниться тебе. Как снится гетто. И тот, кого ты оставил здесь…»
Гай никогда не рассказывал о прошлом. Но догадаться было несложно. Этот мир похож на дорогой супермаркет, где за все приходится платить. Иногда плата слишком высока. Иногда это все, что у тебя есть.
Антон закрыл глаза. И в белой обжигающей пустоте к нему пришло нечто страшное. Оно стояло напротив и тянуло к нему высохшие от жара руки. Длинные пальцы, словно свитые из стальных тросов, касались его лица. И от этих прикосновений у Антона ныли зубы. Так, что хотелось выть. Бить себя по деснам, расшибая их в кровь. И когда он уже сжал кулаки, руки отпустили его лицо. И он увидел протянутую ему ладонь.
«Что ты забыл?»
На ладони лежала смятая упаковка от гамбургера. В жирных пятнах, с улыбкой уродского клоуна.
Антон открыл глаза.
– Ты спал, - посмотрев на напарника, заметил Гай.
– Надо же…
За окнами ничего не изменилось. Солнце все так же жгло развалины гетто.
– Ты говорил во сне.
– Вот как?
– Да. Я подумал ты голодный. Бормотал что-то про гамбургеры.
«Гамбургеры!
– Антон стукнул себя по лбу.
– Гамбургеры и стаканчики с газировкой!»
Как он мог забыть?
Он сорвал рацию
– Диспетчер, прием!? Это Радваньски, прием!
Его не услышали. Эфир полнился белым шумом.
Гай молча следил за дорогой. Они покидали жилые кварталы – седан мог запросто утонуть в какой-нибудь яме. Солнце клонилось к закату, тени как змеи вились по раскаленному песку. Наступало время слепых сумерек, как называл их отец Гая. Не стоит соваться на улицу, когда опускаются слепые сумерки, говаривал он. В сумерках обитают pishaach.(вампиры.хинди).Они могут забрать тебя. И ты никогда не вернешься обратно.
– Диспетчер?!
Антон продолжал звать. Как будто лил воду в забитую раковину. А та в ответ булькала вонючими пузырями и затапливала кухню.
– Диспетчер, это Радваньски!
– Они не слышат тебя, - наконец сказал Гай. Его начинала бесить эта тупая молитва. Глухая зона могла тянуться на километры. Его не прельщало слушать это дерьмо до самой ночи.
– Такое ощущение, - сказал Антон, повесив рацию на место, - что нас глушат.
Гай хохотнул.
– Ну, блин. Ладно. Теперь скажи мне – кто и зачем?
– Мы могли запросить сведения насчет миротворцев, - ответил Антон. – И, кстати, должны были это сделать сразу после встречи с ними…
Гай посмотрел на напарника, понимая, к чему тот клонит.
– То есть ты хочешь сказать…
– Да, - кивнул Антон. – У них была пушка, способная сбить вертолет.
– Охуеть, бля, - выдохнул Гай. – Ты перегрелся? Миротворцы сбили полицейскую вертушку из Голдтауна? Не неси чушь…
– А ты уверен, что это были миротворцы? – спросил Антон.
– Или ты видел каких-то людей одетых, как миротворцы?