Режим бога - 2
Шрифт:
– На...
– я повытаскивал из разных карманов три сотенные бумажки.
Леха набычился.
– Леш, не дави на мою детскую психику. Денег У НАС до хрена, дело делаем одно... что теперь пешком пойдем что ли?!
Леха мрачно молчал.
– Вообще-то, договаривались, что у нас все общее. К тому же ты тут "вещал", что своих решений не меняешь!
– давил я.
Леха покачал головой:
– Угу, с меня шиш, с тебя масло...
Я пошел с "козыря":
– У тебя было бы, ты бы не поделился?
– Так ведь нет...
Я ему вернул усмешку:
– Так ведь будет... Все еще будет... И на "мерседесах" ездить бум! Хотя, лично, я предпочел бы " кадиллак"...
Леша только мечтательно вздохнул:
– Ладно, поехали... Эй...
...
– Поэтому, со временем, Григорий Давыдович, у нас очень жестко. В самом начале сентября мы уже должны представить и "комсомольскую" и "милицейскую". А там уже и до "Песни года" недалеко...
Клаймич, удобно устроившийся в кресле, напротив меня, задумчиво потер переносицу:
– А на "Песни года", я так понимаю, вы, Виктор, хотите и сами что-то спеть?
Леха удивленно хмыкнул и с интересом уставился на меня.
– А не для этого ли, Григорий Давыдович, Вы заставили меня изображать звезду эстрады на сцене?!
Интерес Лехи заметно вырос и разродился звуками:
– Ну... и как оно?!
– Вы, знаете, Алексей... Неплохо... совсем неплохо. Даже хорошо. Особенно меня удивило сценическое поведение. Виктор себя на сцене чувствует совершенно свободно, я бы даже сказал, органично. Но...
Клаймич нагнулся к столику и взял из вазочки горсть соленых орешков(!). Я, так, даже слегка прибалдел, услышал, как он добавил их к заказу, когда звонил в ресторан.
Теперь, заканчивая обед, они с Лехой лопали банальный подсоленный арахис, а я им с умилением любовался. "Символ будущего" нельзя есть, главное, что он есть! Гы!
– ...но актовый зал санатория, это не зал с телекамерами и прожекторами в "Останкино". К тому же, над голосом надо, все-таки, поработать со специалистами. Не много и не долго, но надо. Второе...
Григорий Давыдович, отпил пиво из хрустального фужера, в то время как Леха, по-простецки, хлебал его из граненого стакана. Пивные кружки нам, почему-то, не принесли.
– Так вот... Второе, я не думаю, что вам там дадут выступить. Опыта выступлений у вас нет, а хотя бы одна, написанная вами, песня там прозвучит. Этого посчитают достаточным. Но подготовить, что-нибудь, конечно, можно... на всякий случай. Хотя, я на этот вариант особенно не рассчитывал бы...
Он пожал плечами и продолжил.
– С "комсомольской" песней тоже все неочевидно... На праздничных концертах выступают, обычно, признанные мастера эстрады и "профильные" самодеятельные коллективы.
Видя наше непонимание, Клаймич охотно пояснил:
– Вот если бы вы выступили комсомольским хором или бригадой самодеятельности стройотряда, тогда
Я встал, отошел к балкону и, встав в "позу Ильича", стал четко и с напором декламировать:
Вполголоса жить не стоит!
Мы начали свой разбег!
Нам выпала честь с тобою
Открыть двадцать первый век!
Я слышу сквозь ночь и вьюгу
Часов волевой отсчёт.
Стрелки... идут по кругу,
Время... идёт вперёд.
– Этот куплет пою я, как тот, кто до двадцать первого века доживет точно, - я усмехнулся, "уж я то это точно знаю, уже доживал разок", - а припев я предпочел бы спеть хором с Кобзоном и Лещенко...
И я затянул:
Если дело отцов станет делом твоим, -
Только так победим. Только так победим.
Слышишь юности голос мятежный,
Слышишь голос заводов и сёл:
Ле-нин, Па-ртия, КАМ-СА-МОЛ!
Ле-нин, Па-ртия, КАМ-СА-МОЛ!
– Потом Кобзон и Лещенко, каждый поет по своему куплету и заканчиваем мы концерт совместным скандированием с залом: "Ле-нин, Па-ртия, КАМ-СА-МОЛ!" и так минут пять. Громового скандирования... Естественно, стоя... Весь зал, во главе с...
Я многозначительно указал пальцем в потолок.
"Два раза пересматривал эту сцену на айфоне. Первый раз чуть не прослезился, sуka... Столько веры и азарта в глазах тех сотен скандирующих парней и девчонок. Мдя...".
Я вернулся и тяжело плюхнулся в кресло. Настроение испортилось...
Леха, встретившись со мной глазами, поднял вверх большой палец!
Клаймич задумчиво рассматривал на просвет фужер с пивом, медленно крутя его за тонкую ножку. Молчание затягивалось.
– Как вы умудряетесь писать такие разные тексты, Витя? Нет ощущения, что это один автор. Обычно это понятно. Но не в вашем случае.
– Знаете, Григорий Давыдович, как Гафт написал в одной из своих эпиграмм: "Всегда играет одинаково..."
– ...актриса Лия Ахеджакова, - закончили мы с Клаймичем хором.
– Вот запало мне в память, теперь стараюсь не быть похожим сам на себя.
– ...и на Ахеджакову, - невинно добавил Леха.
Пока мы смеялись,довольный нашей реакцией, Леха воспользовался моментом и умял остатки орешков.
"Все верно: смеется тот, кто смеется последним...".
...Наши посиделки затянулись до позднего вечера. Я был вынужден спеть "кАмсАмол" и "милицейскую" песни полностью, и не по одному разу. Хорошо, что слова уже заучил наизусть. Клаймич напряженно слушал, иногда закрыв глаза и перебирая пальцами по столешнице. Потом обсудили вопрос срочного привлечения к творческому процессу Завадского. По ходу обсуждения Леха позвонил Николаю, и так нас, вскоре, за столом стало четверо.