Режим бога - 2
Шрифт:
Четыре дня, мы безвылазно провели в актовом зале. До обеда Клаймич с Завадским писали партии и аранжировку, а после обеда, приходящие на репетицию "аэлитовцы", помогали все это воспроизводить в реальную музыку, под мои, часто безнадежные, попытки приблизить звучание к оригиналу моего времени.
На третий день к нам, по просьбе Клаймича, присоединилась Верина мама - Татьяна Геннадьевна. Она дала пару дельных советов по аранжировке и стала активно натаскивать меня в вокале: обучать правильному дыханию, правильной
Через два дня занятий со мной, она сказала Клаймичу, что такого в её преподавательской жизни еще не было, чтобы за два дня ученик прибавил в своих вокальных возможностях целую октаву.
– Гриша, он либо меня дурил в первый день, либо... у меня нет объяснений тому, что происходит...
Клаймич, пересказавший мне этот диалог, ждал ответа.
Я "недоуменно" пожал плечами:
– Я никогда не пел... мне сложно судить... Вообще-то, у меня всегда так в жизни происходило и происходит, после некоторой тренировки, все начинает получаться лучше. Но так происходит у большинства! Разве нет? Зачем мне Татьяну Геннадьевну "дурить"? У меня и "Городские цветы" на второй раз получились намного лучше, чем в первый! Вы же помните...
Клаймич смешался:
– Это, да... Но целая октава...
– Григорий Давыдович, а вы сами занимались когда-нибудь вокалом? Вам нравилось стоять в неестественной позе "держа диафрагму", и с глупым видом, делая губы буквой "о", тянуть заданный звук, как евнух после кастрации?!
Клаймич аж согнулся от хохота!..
Когда он успокоился и вытер слезы, я "недовольно" пробурчал:
– Вот, когда привык, тогда и сумел спеть так, как Татьяна Геннадьевна хотела...
"Нет, ну можно поделиться предположениями, откуда за ночь взялась еще одна октава... Но там, в перспективе, и до "дурки" станет недалеко.. Ведь даже мне, временами, не по себе...".
На пятый день, когда все партии и аранжировка оказались готовы, начались совместные репетиции.
Коля Завадский и Сергей - солист "Аэлиты" изображали Кобзона и Лещенко. Мою партию, после нескольких проб, Клаймич, все-таки, поставил не первой, а втиснул посередине.
Я не стал спорить. В каноническом варианте "вместо" меня пела Ротару, значит и в этом времени мне суждено будет "разбавлять мэтров" другой тональностью. Теперь я исполнял второй куплет:
Чтоб небо осталось звёздным,
Нам бой предстоит земной.
Во всех испытаниях грозных,
Любовь моя, будь со мной!
Я небу скажу, как другу:
Наш долг - продолжать полёт!
Стрелки идут по кругу,
Время идёт вперёд!
Я, разве что, изменил "любовь" на "страна". Показалось, что для подросткового исполнения это будет адекватнее.
"Соавтор! mля...".
Когда Клаймич с Татьяной Геннадьевной посчитали, что песня готова, во весь рост встала проблема: как ее записать?
Попытка использовать
Неожиданно выручил Арсен, точнее его папа - Михаил Аввакович, который отвез нас к своему знакомому в Краснодарский политех, точнее в его сочинский филиал. В институте была своя небольшая радиорубка со студийным магнитофоном "Тембр-2м" - здоровым ящиком, оклеенным серым дерматином, и простеньким микшером.
Завадский осмотрел аппараты, обернулся к Клаймичу и, сдерживая улыбку, удовлетворенно кивнул...
..."Милицейскую" песню мы репетировали уже в дуэте с Верой.
Бились полдня, но ничего не получалось. Пела она хорошо, но меня не слышала и не слушала.
В "You Tube" я не смог найти какой-либо концертной записи песни "02", поэтому сценарий придумал свой.
Проявляя чудеса терпения, я пытался несколько раз объяснять девушке, что надо делать: какие жесты, куда подойти, где встать, как держать руки, а в ответ молчаливые кивки и её постоянно убегающий взгляд. Это все еще ладно, но на сцене, во время исполнения, Вера продолжала стоять столбом и полностью "забивала" мой голос мощью своего. Не помогала даже "вновь приобретенная октава".
К обеду я сдался. Что с ней происходит и почему невозможно найти рабочее взаимопонимание, было понятно, но это ничего не решало. Рисковать нужным мне результатом, я не готов был, даже ради Веры.
На обед все разошлись в весьма кислом настроении. После успеха с исполнением и записью первой песни, явная неудача с работой над второй, явилась для всех неприятной неожиданностью.
Мама, Клаймич, Леха, Завадский, "аэлитовцы", Татьяна Геннадьевна и даже зашедший на звуки музыки главврач Михаил Афанасьевич - все понимали, что проблема в Вере.
После обеда попытки были продолжены. Клаймич, понявший мой замысел, теперь все взял в свои руки. Втроем с вериной мамой и Завадским, они продолжали бесплодные попытки сваять песню и образ. Все бесполезно. На выходе получались почти безукоризненный я и голосящее "бревно".
Со мной в пару вставали и Валентина - солистка "Аэлиты" и сама Татьяна Геннадьевна. С обеими у меня получалось "на ура". С Верой не выходило ничего.
Не выдержала даже моя мама. Не без оснований считая, что обладает хорошими педагогическими способностями, она попыталась их применить к "бревну". "Бревно" оказалось крепче.
Меня затопила какая-то светлая... лиричная печаль. Раздражение и усталость полностью улетучились. Просто стало грустно от потери и понимания, что эту печаль надо оставлять в прошлом и идти дальше. Без Веры...
Виноват сам? Возможно. Вполне может быть, что то, что между нами было, не дает Вере возможности со мной работать. А может быть эстрада просто не ее стезя. Какая теперь разница... Но жаль...
– Григорий Давыдович, Коля, давайте сделаем перерыв до завтра? А потом уже с новыми силами?..