Режим бога (Последний шаг)
Шрифт:
Девчонки тем временем принялись бряцать своими погремушками, весело петь и под эту «музыку» выделывать замысловатые коленца прямо посреди комнаты. Та-Дюлатар жарил мясо и между делом поглядывал на их пляску, а Хаммон рукоплескал, готовый в любой момент составить компанию юным танцовщицам.
— Что такое «монах»? — основательно поломав голову, спросил наконец Ноиро.
Старик отвлекся с неохотой:
— А? Монах? Это вроде шаманов. Только хуже. Совсем чокнутые.
— Та-Дюлатар — шаман?!
— Говорю же: «вроде»! Монах с мелочью вроде духов всяких не возится, не по чину. Он сразу к начальству за благословением.
В целом Ноиро понял смысл этого слова, но уяснить, как это он «к начальству за благословением», не смог. Значит, в том государстве, откуда родом Элинор, силен институт религии, где люди посвящают себя служению Святому Доэтерию, а то и обращаются прямиком к нему. Так было у северян ва-костов три столетия назад, еще задолго до рождения Бороза Гельтенстаха и его исторического похода на Кемлин. Но тогда Доэтерий не пожелал с ними разговаривать, затея провалилась. Хотя сама идея была интересной. В Тарумине — столице Ва-Кост — тогда выстроили храм-пятибашенник, и каждая из башен символизировала одного из ангелов и одну из стихий, которым покровительствовали эти ангелы. Однако вскоре среди чинов ордена произошел серьезный раскол, а через полтора века, перед самым приходом к власти альбиноса Гельтенстаха, он завершился локальной стычкой оппонентов, массовыми казнями и политическими репрессиями по всей стране. Бороз Гельтенстах положил этому конец. Одной из первых фраз его публичных выступлений была такая: «Пропади пропадом такое служение религии!» И страна благополучно вернулась к проверенному веками шаманизму. Течение прекратило быть.
— И у них ничего не развалилось? — переспросил Ноиро, дождавшись, когда девчонки смолкнут, чтобы перекусить.
— Ха! Еще как развалилось! Люди — отдельно, боги — отдельно, сам знаешь эту истину. Когда люди начинают трактовать божью волю — жди беды. Ты ешь, ешь, скелет! Тощий, как хворостина, как такого ноги еще носят!
«Боится, что сейчас начну выспрашивать. Да, тут явно что-то нечистое. Нет на Тийро таких государств, нет таких языков, нет таких религиозных течений! Или все это — дурацкая мистификация, а мне не доверяют, или я вообще не знаю, что думать. Не про инопланетных же пришельцев, в самом деле! Этим бредом вся желтая пресса переполнена»…
Дикарки звонко чирикали, будто птички в сельве после грозы. За окном стемнело, и хозяин зажег несколько факелов на стенах. Айят и задорная танцовщица все так же и переглядывались друг с другом, не пытаясь заговорить, но говоря глазами, а самая старшая из четверки — она больше всех приглянулась Ноиро внешне — то и дело засматривалась на лекаря. Хаммон пытался подтрунивать над нею, но она только смеялась в ответ и хихикала над ним с подружками. Вскоре старик утомил ее своими шуточками, и она пошла танцевать, аккомпанируя себе погремушкой и тихонько напевая. В чувстве ритма с девушками Птичников состязаться было трудно.
— Когда вы собираетесь во Франтир? — спросил Ноиро Хаммона.
Тот пощипал бородку:
— Думал, недельку погощу — и поеду назад. А что, надоел я тебе здесь?
— Это я здесь уже всем надоел, — отшутился журналист, но потом серьезно добавил: — Я с вами поеду, душа не на месте: не знаю, как там семья…
— Так ты женат?
— Нет, я о маме и сестре.
— А… Ну так я не против компании вовсе! Другое дело, что на твоем месте я воспользовался бы случаем побыть под наблюдением такого врача, как Кристи. Что, Кемлин теперь здорово славится своей медициной?
— Да ну что вы такое говорите! Кемлин и медицина — это слова из разных словарей. Но дела есть дела…
Тут что-то внутри Ноиро дрогнуло. Он прислушался и посмотрел на Элинора. Лекарь тоже словно окаменел, взгляд потух. Призыв! Слабые отголоски Призыва!
Журналист заметил, что и Айят выпрямился, подобрался и готов сейчас молниеносно реагировать на любой приказ Та-Дюлатара. Девчонки же и Хаммон ничего не замечали. «Интересно, Айят слышит Призыв или просто смотрит на Элинора?» — мелькнуло в мыслях журналиста.
— Жди! — сказал лекарь по-кемлински, адресуясь к Ноиро, потом добавил на языке птичников для воина: — Айят, виса-атэ! Асто!
Юноша вскочил, Элинор схватил свой посох, и оба они вихрем вылетели из домена.
Плавуны напали на лагерь археологов, когда совсем стемнело, но не дожидаясь глубокой ночи. Раненный дротиком, дозорный успел крикнуть, предупредив коллег о вторжении.
Дикарям Улаха темнота была в помощь, а кемлинов лишала ориентиров. Но археологи успели схватить оружие и начать отстреливаться от незваных гостей. Самые догадливые спрыгнули в ров вокруг городища.
Но тут началось непонятное и страшное: ни с того, ни с сего ученые начали падать, как подкошенные, но не от стрельбы Плавунов. Они вскрикивали, хватались за грудь и теряли сознание.
Матиус первым увидел шамана Улаха, и его посетило озарение: угроза сейчас исходит от него, от этого человека в шлеме из черепа крупной кошки. И Клив принялся палить в его сторону.
Вскоре Улах и несколько воинов отступили, изумляясь, как может быть такое поражение, ведь Говорящая предсказала им легкую и быструю победу!
Тогда в схватку вмешалась третья сила…
Обменявшись парой слов с охраной жилища вождя, Айят взлетел в домен Араго.
— Брат? Ты почему здесь? — воскликнул тот, подскакивая на ноги. — Что-то случилось с Та-Дюлатаром?
— Араго, надо людей. Туда, к камням и на юг! — ответил юноша. — Там Плавуны напали на белых ученых. Та-Дюлатар велит вооружиться сильно!
Охранники заглянули следом. Араго сделал им знак.
Вскоре вся деревня Птичников ожила. Привыкшие к тревожным побудкам, женщины собирали детей и вместе со стариками торопились в укрытие пещер, а мужчины готовились к бою.
«Черные» копатели ждали, укрывшись за каменной насыпью. Их главный следил за ходом боя в бинокль ночного видения.
— Девку не вижу! — повторял он. — Не вижу девку!
— А чего бы она под пули лезла? На то и девка!
— Эта — полезла бы! Вот Протониево порождение, да где же она?! Не пристрелили бы по дурости! Тупые обезьяны оружие-то держать не умеют! Это не Улах, это олух!