Режим бога (Последний шаг)

Гомонов Сергей

Тем временем они спустились на каменную площадку. Набойкой на костыле Ноиро столкнул в прибой трупик засохшего рачка.

— Хотите узнать, как я докатился до жизни такой? — Рато Сокар склонил голову к плечу и спрыгнул на песчаный берег, окаймленный с одной стороны кружевной пеной набегавших волн, а с другой — причудливыми вензелями скал, внутри которых за миллионы лет вода прогрызла множество ходов и галерей.

* * *

Еще двадцать лет назад Сокар состоял в рядах академических археологов сузалийского университета Раравозо — столицы страны. Еще двадцать лет назад он и сам отмел бы любую крамолу, сказанную в адрес классической датировки эпох, событий и артефактов. Еще двадцать лет назад эволюция всего сущего на Тийро в его представлении проходила линейно, от простого к сложному, как писали в учебниках и читали на лекциях. Все было до смешного элементарно: нашел что-то, не вписывающееся в рамки, будь то кость или осколок рукотворного предмета, — не умничай, лезь в справочник и найди, на что это походит, а при совпадении хотя бы на семьдесят процентов смело датируй свой артефакт тем же периодом, что указан во вспомогательной литературе.

— На самый крайний затруднительный случай к нашим услугам был радиоуглеродный анализ [11] , — добавил Сокар, медленно бредя рядом с Ноиро по усыпанному сухим ракушечником песку. — Но он действенен, как вы понимаете, только в отношении органики. Скажем, я смогу более или менее точно установить возраст вот этой раковины. — Он легко нагнулся и поднял одну из перламутровых створок бывшего убежища моллюска. — Могу с грехом пополам датировать, когда погибли водоросли, затесавшиеся в расщелины этих камней. Но мне никогда не удастся при помощи этого метода хотя бы приблизительно установить, сколько лет самим камням. А если бы из них было выстроено какое-нибудь сооружение, то вряд ли удалось бы классифицировать его по углероду-четырнадцать.

11

Радиоуглеродный анализ — метод датирования органических материалов путем измерения содержания радиоактивного изотопа углерода С14. Этот метод широко применяется в археологии. Подробнее о методике — на страничке href=«http://chudesa.by.ru/rud.html%22=%22».

Да, метод был очень неточным. Однажды студенты Сокара баловства ради отдали на экспертизу рог коровы, подохшей не более десятка лет назад, и зуб ургаргу, который просто не мог жить на планете позже каменного периода. Результаты развеселили будущих археологов: высчитав скорость полураспада атомов радиоуглерода и его превращения в атомы азота-четырнадцать, программа обработала данные, сравнила их и выдала совершенно парадоксальное заключение — корова и ургаргу были ровесниками!

— Конечно, я перепроверил. Я перепроверил еще и еще раз. Студенты хохотали и ждали моих объяснений. Но что я мог им сказать? — Сокар присел и исподволь, размахнувшись, пустил створку раковины вскользь по волнам. Однако она была слишком легкой. Бриз подхватил ее, перевернул в воздухе и круто воткнул в воду. Сузалиец досадливо хмыкнул. — Да, метод не слишком точен…

— Это значит, что все ныне существующие датировки ошибочны? — спросил Ноиро.

Дэсвери молча указал на вход в одну из пещер, скрывающийся под аркой берегового массива и отдельно стоявшего столба — частью скалы, выточенной прибоем за тысячи лет. Все они направились туда.

— Отнюдь! — возразил Сокар на вопрос журналиста. — Радиоуглеродный метод поверяется геологическими познаниями. Например, возрастом пласта, в котором залегал артефакт. Так вы, филологи, уточняете парадигму лексемы, беря контекст, в котором находится словоформа. Достаточно древние предметы датируются точно. Пользуемся мы и другими способами определения возраста, но они — косвенные. Дополнительные. А бывают и такие случаи, когда не работает ни один, показатели разнятся, а контекст и подавно сбивает с толку. Как это назвал бы филолог? — сузалиец прищурился.

— Не знаю… — Ноиро пожал плечами. — Возможно, сленг… Новое сленговое словцо, еще не вошедшее в обиход…

— Вот! «Еще»! А потом — глядишь — оно уже и в словаре! Но однажды я попал в тупик окончательно и бесповоротно.

Было это на раскопках в Узлакане, в районе кратера Сааф-Ол. В незапамятные времена сюда рухнул метеорит, разрушив часть горной гряды, разделяющей Агиз и Араш-Туромт. Мощный удар создал бассейн будущего Круглого Озера: кратер быстро заполнился водами подземных речек и не мелел даже в самые засушливые времена, когда и Ханавур становился ручейком, с трудом пробиваясь через пески к морю.

В нынешнем веке ученые-палеонтологи облюбовали окрестности Озера: здесь легко было проводить раскопки, да и экземпляры попадались прелюбопытнейшие и редкие.

— Когда меня вызвали из Раравозо в Са-Аса, я решил, что это какая-то ошибка. Интересы археологов и палеонтологов совпадают далеко не всегда, и делать возле Сааф-Ола мне, сузалийцу-археологу, было решительно нечего. Однако же, заинтригованный, я получил одобрение со стороны университетского начальства и вылетел сюда.

Конечно, будь те палеонтологи гражданами любой другой страны, Сузалу никогда не узнала бы о находке. Но Сокару повезло — ребята оказались его соотечественниками.

Потрясенные небывалым открытием, ученые на раскопе даже старались не говорить об этом, чтобы ничего не испортить непроверенными слухами. Однако их приподнятое настроение Рато Сокар почувствовал сразу по приезде.

— У вас такой вид, — пошутил тогда Сокар, — будто вы нашли останки инопланетян.

— Хуже! — с притворной скорбью отозвался руководитель группы. — Появление инопланетян не вызвало бы необходимость переписывать всю хронологию нашей истории…

Сокар не слишком удивился, когда ему показали прямо на месте раскопок еще не извлеченные кости древнего ящера. Но когда он различил залегавшие на два слоя глубже кости человека — это был шок.

— Я поначалу подумал, что путаница произошла в результате падения метеорита. Мы начали разбираться, привлекли кемлинских и узлаканских геологов и в результате пришли к выводу, что слои на этом участке никогда не перемешивались, отголоски катаклизма сюда не дошли, и те люди действительно погибли за несколько десятков тысяч лет до смерти ящера. Вскоре из Раравозо приехал мой приятель-антрополог. И вот он сказал совсем уж невероятную вещь…

Сузалиец преднамеренно смолк, хитро улыбнулся и заглянул в пещеру, ко входу которой они подошли вплотную. Здесь, под аркой естественного моста, было прохладно и сильнее пахло водорослями. Ноиро наклонился к маленькой лужице, оставшейся в литорали после отлива, зачерпнул горсть воды и плеснул ее себе за шиворот.

— Ну, и? — не выдержал молчавший до сих пор математик, наконец-то выдав свой интерес.

— Эти люди внешне ничем не отличались от наших современников. Если бы их можно было воскресить и отправить прогуляться по улицам Кийара или Раравозо, никто не стал бы показывать на них пальцем. Они ничем не выделялись бы в толпе. При условии, конечно, что мы одели бы их по современной моде.

Ноиро тут же вспомнился школьный курс истории и биологии.

— Мэтр Сокар, как это возможно? Во времена ящеров еще не существовало даже приматов!

— Именно так! — согласился Сокар. — Млекопитающие были тогда редкостью, отличались малыми размерами и плохой выживаемостью в среде зубастых чудовищ. Именно поэтому рвали на себе волосы наши палеонтологи. Людей, чьи кости мы обнаружили, попросту не могло быть. Откуда они взялись? Что они там делали? Почему погибли молодыми и в одночасье? Мы искали другие свидетельства и не нашли ничего. Останки с Сааф-Оле сохранились лишь благодаря специфике почвы тех мест: трупы практически мумифицировались и почти окаменели.